Он пошёл к себе, конфузясь от мысли, что незнакомые люди сейчас роются в его вещах.
Вежливо поздоровавшись, Руслан встал на пороге своей комнаты.
Молодая крупная женщина с красивым лицом, слишком мягким для представителя власти, очевидно, была следователем по делу Макса. Её сопровождали двое молодых людей – один быстрый, невысокий и худой, но правильного сложения чернявый парень с круглыми хитрыми глазами, и другой, угловатый и пыльный.
Возле окна стояла пожилая дама в очках с сильно тонированными стёклами: с ней Руслан виделся, когда ночью приезжал в полицию, и знал, что это адвокат Макса. И ещё одна старушка, соседка сверху, с которой Руслан всегда вежливо здоровался, но имени не помнил. Исполняя роль понятой, она внимательно следила за ходом обыска.
Волчеткину показалось, что следовательницу он тоже где-то видел раньше, но никак не мог вспомнить где. Он нахмурился. Может быть, она когда-то была его пациенткой? В коротком взгляде, который женщина бросила на него, Руслану почудилась искра интереса, и чувство, что жизнь уже сталкивала их, окрепло.
Наверное, обыск у аккуратиста Макса доставил полицейским наслаждение – все вещи на своих местах, строго по ранжиру. «У меня не то», – усмехнулся Руслан. В платяном шкафу ещё есть какие-то намёки на порядок, а в книгах и бумагах полный хаос. Спасибо, что человечество изобрело компьютеры, и весь кавардак переместился туда, а что было раньше – страшно вспомнить. Тонны листов А4 и кучи тетрадей не помещались в письменном столе, так что вокруг него на полу вырастали целые сугробы премудрости, в которых нужная бумажка находилась всегда на самом дне.
Следовательница кивнула маленькому оперативнику на платяной шкаф, а сама прошла к книжным полкам. Перелистнув наугад несколько книг, женщина заглянула под кровать, и, выпрямившись, вопросительно взглянула на Руслана. Он кивнул. Тогда она провела ладонями по покрывалу и приподняла подушку, под которой обнаружился пухлый яркий томик. О, чёрт! – поморщился Руслан. Он совсем забыл про эту книгу!
Следовательница взяла томик в руки и посмотрела на Руслана как-то непонятно. То ли с укоризной, то ли с сожалением, и он почувствовал, что смущён.
Странно, что серьёзный человек, доктор наук, проводит вечера за чтением дурацкого фэнтези, притом женского – но что делать, если романы Лизы Шваб действительно нравятся ему!
Заразу эту принёс в дом братец. Сначала Руслан над ним смеялся, а потом неожиданно пристрастился сам, притом что в принципе из художественной литературы читал только классику и переводные детективы. Но в этих книжечках был и хороший язык, и бодрая интрига, и яркие персонажи, и даже юмор – словом, всё то, что позволяет человеку отвлечься от трудов и грустных мыслей.
– Вам нравится подобная литература? – спросила следовательница с жалостью.
– Представьте себе, нравится. О вкусах не спорят, – нагрубил Руслан неожиданно для себя самого.
– Да, конечно, извините. – Женщина улыбнулась. – Василий Петрович, я оформляю протокол, заканчивайте тут. Простите… – Она пристально посмотрела на Руслана.
– Руслан Романович.
– Разрешите воспользоваться вашим письменным столом, Руслан Романович.
Он вежливо помог ей устроиться, а сам вернулся к Максу.
Христина ушла в комнату матери – устранять последствия обыска, а Макс общался с Костей.
– Спасибо, Константин Федорович, – в данный момент говорил он, – но я не хочу никакого именитого адвоката. Они все жулики, на мой взгляд.
– Ну, милый мой, жулики не жулики, а дело своё знают.
– Ирина Эльханановна тоже. Она с самого начала мне помогает, столько времени потратила в качестве дежурного адвоката на меня, что неудобно вспомнить. Я ей доверяю абсолютно и хочу заключить договор как можно скорее.
– Ей же сто лет в обед, – не выдержал Руслан, вклиниваясь в разговор.
– Ну и что? Зато опытная. Я думаю, что завтра, в крайнем случае через несколько дней, всё выяснится, и уголовное дело против меня прекратится, – сказал Макс твёрдо, а Руслан с Долгосабуровым переглянулись, – поэтому маститые адвокаты за огромные деньги мне совершенно не нужны, а с Ириной Эльханановной я бы очень хотел адекватно расплатиться.
– Почему ты так уверен, что всё выяснится, да ещё прямо завтра?
– Знаю, и всё. Я его не убивал, это же очевидно.
Долгосабуров тяжело вздохнул и с жалостью похлопал Макса по плечу:
– Само ничего не выяснится, это я могу тебе сказать точно. Твою невиновность никто за тебя доказывать не станет.
– И всё же, – сказал Макс твёрдо, – я надеюсь, что скоро это закончится.
* * *
Дома с Христиной никто не разговаривал. Она никогда не водила особенной дружбы ни с кем из обитателей квартиры. Молодая семья жила замкнуто, а одинокая соседка становилась приторно-дружелюбной только в те дни, когда Христина ходила для неё за продуктами. Но режим спокойной вежливости соблюдался всегда, и Христина не предполагала, что всё может измениться так радикально.
Молодая соседка резала овощи в кухне, но при виде Христины, вошедшей поставить чайник, резко бросила своё занятие и вышла, картинно отвернувшись. «Серёжа, я потом доделаю, когда ЭТА уйдёт», – крикнула она в коридоре, так чтобы Христина точно услышала.
И девушка вернулась к себе, освобождая кухню для добродетельных женщин. Всё равно не хотелось ни пить, ни есть.
В комнате после ночного обыска стоял погром, одежда и книги лежали вперемешку на полу. Вчерашний следователь был не таким аккуратным, как сегодняшняя Елизавета Алексеевна.
Христина поставила книги на полку, а вещи собрала в кучу и бросила на стул. Наводить порядок не было сил.
Какой длинный день, подумала она, опускаясь на диван. Кажется, прошёл год – а ведь бывший муж, живой и здоровый, сидел здесь чуть больше суток назад.
Анна Спиридоновна предлагала ей остаться у себя, но Христина инстинктивно чувствовала, что это будет неправильно, поэтому, наведя порядок после обыска в квартире Волчеткиных, поехала домой, хотя больше всего на свете ей хотелось остаться рядом с Мамсиком.
Но кроме соображений деликатности, она боялась посмотреть в глаза Максу. Что он сделает, оставшись с ней наедине? Отвернётся с презрением? Скажет: ваша любовь мне слишком дорого обходится, я не готов платить такую цену?
Воспользовавшись тем, что Макс уединился со своим адвокатом, Христина быстро простилась и поехала домой.
Официальные показания с Христины снял дежурный следователь, но Елизавета Алексеевна сказала ей быть всегда на связи и дала свой телефон на случай, если она сама захочет что-нибудь сообщить. Девушка так и не поняла, кто она в данном случае такая, свидетельница или соучастница, но собственный статус в глазах закона интересовал её мало. Она бы призналась в убийстве мужа, но имела твёрдое алиби: после ухода Макса соседи высыпали в коридор обсудить устроенный ею «дебош» и видели, что она квартиру не покидала.
