Жаль, конечно, потраченных зря денег, ну да ничего, не страшно. Можно даже купить какие-нибудь спортивные штаны и кеды и действительно позаниматься. Сходить на занятие к настоящей Светлане Сергеевне, познакомиться немножко, а потом уже перейти к расспросам.
Христина улыбнулась и только хотела попрощаться с подругой, как подошла довольно полная дама в пронзительно-розовом спортивном костюме.
Промокая потное лицо махровым полотенцем, она протянула:
– Ну и загоняла ты нас сегодня, Светочка!
Собеседницы вздрогнули и с ужасом посмотрели друг на друга. Христина сглотнула. Если бы эта дама не знала настоящую Краснокутскую, то не обратилась бы столь фамильярно.
Получается, Людмила и есть Светлана Сергеевна? Но зачем она врала всё это время? С какой стати зарегистрировалась под вымышленным именем? Да, многие стесняются раскрывать свою личность в социальных сетях, но почему такой странный псевдоним? Почему не прозвище, по которому сразу ясно, что это именно прозвище? Ладно, публичное общение, но в личной переписке можно было открыть своё настоящее имя!
Эти мысли в одну секунду промелькнули в Христининой голове, а её собеседница, которую теперь непонятно, как было называть, побледнела и стиснула зубы так, что на лице совсем по-мужски заходили желваки.
– Тихо, – сказала она наконец, – не поднимайте шума. Я всё вам объясню, только не здесь.
Христина молча кивнула, и Светлана-Людмила предложила пойти в одно тихое кафе поблизости, где они смогут спокойно поговорить.
– Вы меня поймёте, обещаю. – Она тронула Христину за плечо: – Одевайтесь, я тоже что-нибудь на себя накину, и пойдём.
Бывшая подруга, а теперь непонятно кто провела Христину служебным выходом. У девушки немного кружилась голова и колотилось сердце, как на экзамене, когда решаешь сложную задачку. Кажется, правильный ответ совсем рядом, осталось чуть-чуть, маленькая мысль, даже половинка мысли, и всё встанет на свои места, но никак не можешь сделать этот крохотный шажок…
Конечно, Христина не верила, что такая хорошая и добрая женщина, как бы её ни звали, способна на злодейства, но всё же это очень подозрительно, когда мать девушки твоего бывшего мужа вдруг оказывается твоей подругой по сети.
Христина машинально отметила, что сегодня на подруге не синее пальто, а какая-то довольно несуразная блёклая куртка, совсем немодная и к тому же плоховато сидящая.
Видно, она хорошо знала окрестности, потому что повела девушку дворами, пробормотав, что перерыв всего час и надо успеть вернуться.
Один скверик, солнечный и опрятный, с резными лавочками и фигурками сказочных персонажей, показался Христине вполне подходящим местом для беседы, но Светлана-Людмила повлекла её дальше.
– Терпение, – сказала она почему-то хмуро, – дойдём до кафе – и вы всё узнаете.
* * *
Лиза подскочила от звонка и какое-то время не могла понять, где находится. Лишь сев на кровати и увидев в окне яркое бьющее в глаза солнце, она вспомнила, что ночью улетела за тридевять земель от родного дома, в чужую страну, где ей предстоит раскрыть преступление и спасти человека, утратив при этом полномочия следователя.
Лиза тряхнула головой. Звук продолжался, и она наконец сообразила, что это не будильник, а вызов.
– Да! – крикнула она нетерпеливо, не посмотрев на экран. Лиза ждала звонка Василия или, на худой конец, своего подследственного Макса, но неожиданно услышала голос Юлии Викторовны:
– Лиза, с вами всё в порядке?
– Да, конечно, а в чём дело? – спросила Лиза, ещё не совсем проснувшись. – Что случилось?
– Это я должна вас спросить. Время идёт, а вы так и не прислали своих замечаний по моей редактуре. Пора принимать какое-то решение, Лиза.
Лиза зевнула. Внезапно проблемы на ниве литературной деятельности показались ей детскими, надуманными и такими ужасающе неважными, что стыдно стало их обсуждать в ту минуту, когда она занята ответственным расследованием. Недобро усмехнувшись, Лиза решила не говорить Юлии Викторовне, что находится в Киеве и разговор будет стоить им обеим целое состояние. Ничего, не обеднеем!
– Какое решение?
– Если вам недосуг или не хочется заниматься текстом, – отчеканила Юлия Викторовна, – давайте отправим его в издательство и закончим наконец эту эпопею!
– В каком виде?
– Разумеется, в отредактированном, Лиза, что за вопрос! Ваш вариант абсолютно сырой и не годится для печати. Если мы отправим его, то скомпрометируем меня как специалиста, а вам издательство предложит другого редактора, который отнесётся к вашему тексту значительно менее бережно, чем я!
Лиза вскочила на ноги и энергично потёрла лоб ладонью, чтобы проснуться окончательно. Руслан Романович, сидя по-турецки в изножье кровати, выжидательно смотрел на неё, очевидно, думая, что звонок касается их здешних дел. Лиза отрицательно покачала головой и развела руками: мол, простите, личный разговор, и Руслан уткнулся взглядом в свой айпад.
– Юлия Викторовна, – сказала она строго, – я сказала, что недовольна редактурой в целом и надо её переделать. Что неясно?
– Лиза, что за тон!
– Это я должна вам звонить и спрашивать, почему до сих пор не готов новый вариант?
– Знаете, Лиза, в таком тоне я не готова с вами разговаривать. Как будто недостаточно того, что вы предъявляете мне необоснованные претензии, позволяете себе сомневаться в моей компетентности, так вы ещё и грубите! Знаете что? Я вас оберегала от жестких реалий книжного бизнеса, и вам будет полезно в него окунуться, чтобы понять наконец мою роль в вашем творчестве. Давайте вы сами поработаете без меня, и потом мы вернёмся к этому разговору.
– Как вам будет угодно!
Положив трубку, Лиза тяжело вздохнула. Может быть, это просто сказанные в запальчивости слова, а может быть – разрыв отношений, в которых хорошего было гораздо больше, чем плохого.
Просто Юлия выбрала самый неудачный момент для звонка, когда Лиза настроилась быть энергичным, решительным и отважным следователем. А тут вдруг текст, откуда ни возьмись, да ещё и спросонья! Ничего не было сейчас в её словах, ни логики, ни смысла, просто детское желание настоять на своём во что бы то ни стало.
Руслан Романович искоса поглядывал на неё.
– Что? – вскинулась Лиза, по инерции агрессивно.
– Ничего, – улыбнулся Волчеткин, – просто я не думал, что вы такая суровая дама.
– Да какой там! Просто, знаете, как-то вдруг нахлобучило. Внезапно поняла, что не могу больше жить по принципу генерального деликта.
– Как, простите?
Руслан отложил айпад и взглянул на Лизу с интересом.
– Генеральный деликт, и вы бы должны знать, Руслан Романович, поскольку вас, как врача, этот принцип касается прежде всего, – сказала Лиза ехидно. – Обычные граждане живут по презумпции невиновности, то есть обвиняемый невиновен, пока не доказано обратное. У докторов не то. С позиций гражданского законодательства вина врача и медицинского учреждения предполагается изначально. Данный принцип означает, что вина медицинского учреждения, в котором произошло осложнение, или не достигнут ожидаемый пациентом результат, закреплена изначально. Бремя доказывания своей невиновности ложится на медицинское учреждение, и если это не будет сделано грамотно ответчиком, то его вина считается установленной.
