Книга Без обратного адреса, страница 53. Автор книги Сантьяго Пахарес

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Без обратного адреса»

Cтраница 53

– Конек, малыш, конек. Я могу менять цены, но пока ты со мной – насчет качества будь спокоен. Там, на углу, ты, конечно, найдешь и за сорок, и за тридцать пять, но сахарную пудру лучше употреблять со сдобой, а не вкатывать в вену.

Фран знал, что пушер прав. Снова пришли плохие времена, как тогда, когда Карлос перепродавал на улице за бешеные деньги то, что приворовывал у них, сожителей по квартире, разбавляя содой до нужного количества.

– Давай четверть.

Фран протянул пушеру двадцать пять евро, тот не глядя передал цыгану, а цыган сунул в переполненную бочку, возле которой сидел. Фран подавил дикое желание схватить с верха бочки полную горсть бумажек и мгновенно свалить. Он понимал, что не уйдет дальше коридора, и знал, что делают здесь с неуравновешенными клиентами.

Тоте присел на корточки за бочкой и ложечкой отмерил героин. Наркотик лежал, как сахар, прямо в мешке в раскрытой сумке, стоявшей на полу. Фран вытянул шею, наблюдая за ним. На мешке с героином виднелась разорванная лента, которой его опечатали в полиции. Пушер упаковал героин в пластиковый пакетик, взвесил его на электронных весах, остался доволен. Протянул пакетик Франу.

– Короче, ты знаешь, где меня найти, если что, – бросил он вслед Франу. Тот быстро ушел, кивнув:

– Да, знаю.

У порога он натянул мокрые сапоги. Где найти спокойное место, чтобы вмазать? Фран побрел по грязному кварталу, озираясь на темные подворотни. У одной из распахнутых дверей, кое-как прилаженный на бочках и старых табуретах из бара, стоял фанерный лист с намалеванной на нем надписью «Бар веселые ребята». Пониже, буквами помельче, предупреждали: «Без одежды вход запрещен».

Туда он не пошел. Нашел себе тихое место на окраине квартала, в брошенном грузовике без колес, смиренно ржавеющем в ожидании окончательной утилизации. Фран без труда открыл дверь, уселся на пассажирское сиденье и вынул свою коробочку для инъекций.

Содержимое пакетика пересыпал в ложку, согнутую специальным образом, налил туда дистиллированной воды из флакона; коричневый героин начал растворяться. Фран старался всегда иметь с собой запас воды для инъекций. В ломке некоторым случалось разводить водой из лужи.

Добавил чуть лимонной кислоты, чтобы убыстрить приготовление раствора. Приготовил фильтр. Без фильтра нельзя – шлаки из раствора нельзя вводить в вену. Почти все использовали сигаретный, он служил неплохо. Фран распустил фильтр одной сигареты в полоску, скатал в шарик и пропустил сквозь него раствор.

Вынул шприц, облизал иглу, на случай, если к ней прилипло что-нибудь в кармане, и пристроил ее на приборной панели. Протер себе предплечье одноразовой салфеткой для рук и оставил ее на коленях, чтобы потом еще протереть ею же иглу. Вытащил из кармана презерватив и, растянув, перевязал им руку выше локтя. Поработал кулаком, чтобы набухла вена; она обозначилась, стали видны следы прежних инъекций. Скоро будут еще и еще.

Фран проверил: да, вена, не артерия. Ввел иглу двумя сантиметрами выше предыдущего укола, направляя ее в сторону сердца, чтобы препарат скорее разошелся по организму. Он еще успел вынуть из вены шприц и снять пережимавший руку презерватив, бросив их на приборную доску. Протереть салфеткой место укола уже не мог: на сознание спустились сумерки.

Благословенные сумерки.


Сухое щелканье заряжаемого ружья и нервные смешки трех цыганских мальчиков на крыше одной из полуразвалившихся многоэтажек в Барранкильяс сменились яростным спором, кому первому стрелять. Дискуссия прекратилась, когда старший, как и положено, властно взял оружие и одним жестом заставил молчать остальных. Те послушно отошли, а он оперся локтями о нагретую солнцем шиферную крышу и взял в прицел голову торчка, сидящего в брошенном грузовичке. На губах наркоши была неуверенная улыбка. Казалось, он видит что-то прекрасное и боится, что оно вдруг исчезнет. Ну, недолго ему осталось грезить.

Саенара, бэби.

Цыган выстрелил.

На звук выстрела в округе никто не отреагировал. За исключением единственного человека: Фран выпал из кабины грузовичка, схватившись руками за горло. Мальчик промазал на несколько сантиметров, и часть дроби попала в кадык; было бы хуже, если бы не промазал и заряд угодил в глазное яблоко. Франу, однако, в тот момент было не до рассуждений.

Второй выстрел оказался менее точен и ударил по металлическому корпусу грузовика со страшным грохотом. Фран рванул от грузовичка не хуже, чем люди в репортажах об обстрелах в Боснии. Дробины жалились.

Фран пересек железную дорогу, опоясывающую квартал, прижимая рукав свитера к кровоточащему горлу, со злыми слезами на глазах. Рану жгло огнем. Завтра будет черно-красная мокнущая язва. К боли присоединялось унижение. Любой цыганский сопляк с пневматическим ружьем может сделать с тобой что угодно! И рассказать никому нельзя, не сообщив о наркотиках. Каждый удивится: как же они сумели выстрелить и как ты позволил? И почему не сказал их родителям? Или учителям в школе?

Цыганские дети каждый день видели, как их старшие родичи обращались со своими наркозависимыми клиентами. Как с самыми презренными из рабов. С последним отребьем, готовым на все ради дозы. Наркоманы спали у порогов их домов, как собаки, ели с пола и доходили до полной потери человеческого достоинства, слепо выполняя любые приказания своих патронов-пушеров. А на детей и пожаловаться некому. В школу они не ходят, учителей у них нет. Ни один полицейский не вмешается. Нет у цыган ни паспортов, ни прописки, ни полисов. Они как бы и не существуют.

В этих кварталах анонимно протекает множество человеческих жизней, и правила здесь свои. Местным плевать, кто ты такой – университетский профессор или рабочий со стройки, президент транснациональной промышленной компании или мелкий воришка, промышляющий кражей радиоприемников из автомобилей. Дробинкам все равно, в кого лететь.

Что за жизнь, а? Дерьмо! Фран мрачно наблюдал потоки наркоманов, которые брели по Барранкильяс за дозой и обратно: трясущиеся руки, пустые глаза, торчащие под грязной одеждой ребра… Несчастные доходяги. Да, тут людям не до улыбок. На углу он заметил девушку, стоящую на коленях перед каким-то типом, он уж и штаны спустил. Сначала Фран подумал, что шлюшка работает прямо на улице на глазах у всех, но, подойдя ближе, заметил, что в руках у нее шприц. Вот почему Фран всегда старательно искал вены и кололся осмотрительно, избегая инфекции. Сначала-то все стремятся колоться без следов, но рано или поздно у тебя обе руки испорчены нарывами, и вот, пожалуйста, вскрывай пах. Прямо в причинное место колются, и смех и грех. Тип со спущенными штанами сжал зубы и глаза закатил, но совсем не от оргазма. Пока его не вставит, ему не до глупостей…

Нет, так жить нельзя. Наркоманы знают, куда ведет их несчастная слабость, но никто не может свернуть с кривой дорожки. Взглянет на свои вены и уже не ищет никаких иных вариантов. Как жертвы кораблекрушения, которых затягивает в воронку, а они слишком устали, чтобы сопротивляться течению, и безвольно позволяют ему себя утопить.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация