Эллу было не остановить с ее рефреном «Это прекрасно, это прекрасно!».
Немуйчик хорошо помнил, как задохнулась их соседка по коммунальной квартире от смеха.
Сейчас было нечто подобное.
Фима быстро приблизился к Элле и резко ударил ее по лицу.
Элла вскрикнула и заплакала.
– Спокойно, спокойно, – не своим голосом говорил Фима, весь дрожа. – Я не то имел в виду. Элла, родная, остановись. Я тебя люблю.
Это слово возымело действие. Элла подняла голову и слишком ясными глазами посмотрела на Фиму.
– А замуж меня возьмешь? – искривила она губы.
– Возьму, возьму, Эллочка, только не надо больше этого…
Фима был трусом и знал это. Он вспомнил, как во время сердечного приступа дяди, приехавшего с Урала и выпившего по случаю встречи с сестрой много водки, сбежал потому, что не знал, что делать с дядей. И если бы не мать, которая уложила дядю в ванну с холодной водой, случилось бы непоправимое.
Это было страшно!
И вот эта трусость вернулась.
Элла сидела на высоком стуле, опустив голову, не подавая признаков жизни.
Прибор что-то нарушил в ее организме, и это могло плохо кончиться…
Фима погладил Эллу по голове и повторил свои последние слова. Элла повернула к нему голову.
– Это было прекрасно, – сказала она, растирая руками глаза. – Я никогда не видела ничего более прекрасного. Если это ты снял, то ты, Фима, гений. И ты меня любишь?
– Люблю, люблю, – поспешно произнес Немуйчик.
Он уже и впрямь любил эту, вступившую в средний возраст красоты, женщину, хотя до этого ни разу ее не видел.
– Это, наверное, потому, что я похвалила твою работу. Но это действительно прекрасно. И как я без этого могла жить до сих пор!?
Я отдам тебе половину магазина для твоих работ.
– Для наших работ, – сказал возвращающийся к жизни Фима. – Я решил на тебе жениться. Этот магазин станет нашим, а вся прибыль пойдет на расширение производства.
– Какого производства? – испугалась Элла.
– Всего того, что приносит деньги.
Элла обошла магазин, заглядывая в каждую щель.
– Хорошо, – сказала она, когда завершила обход. – Я согласна. А жены у тебя случайно нет?
– Элла, ты имеешь дело с интеллигентным человеком. Жена у меня была.
– А у меня был муж.
– Вот мы и квиты. А теперь давай распишемся.
Все это происходило как во сне.
Элла пошла в соседнюю комнату, в которой переодевались и пили чай, принесла свой паспорт.
– Вот, – протянула она паспорт Немуйчику. – Бери.
Фима достал свой паспорт и открыл его. Долго рассматривал себя, а потом Эллу.
– Красивая пара, и дети будут красивыми. Детей будет много. Вот распишемся и начнем их делать. Мне уже не терпится.
Фима весело посмотрел на свою будущую жену.
– Мне нравятся деловые люди. Если и все остальное мы будем делать так решительно и быстро…
Знаешь, почему именно решительные люди всегда успешные? Потому, что они экономят время и мыслят на более высоких скоростях. Человек добивается успеха в жизни, когда средние его вибрации устойчиво сохраняют частоту от 50 герц и выше. Вот, к примеру, наша любовь, пожалуй, потянет на 70 герц. И Немуйчик оценивающе посмотрел на Эллу.
* * *
Екатерина не видела Немуйчика несколько дней. Работу над следующим номером он закончил, потому и не было в нем никакой необходимости.
Немуйчик сам напомнил о себе. Он позвонил и сказал, что в его жизни произошло знаменательное событие, теперь у него есть богатый магазин и красивая жена.
– Фима, мне не до твоих хохм, – сказала Екатерина, которая заканчивала вычитывать гранки передовой статьи о том, каких размеров грудь надо носить современным женщинам предстоящей весной.
– Я серьезно хочу это событие отпраздновать, потому и звоню.
– Ты что увольняться собираешься? – заволновалась Катя и резко отодвинула от себя гранки, устремившись в телефон.
– Это надо обдумать. Магазин называется «Магазин красивых вещей» и его надо поднимать. И я его подниму.
Тут только до Кати начал доходить смысл сказанного Немуйчиком. Вот так приучает человек к тому, что верить на слово ему нельзя и не веришь, а он, оказывается, серьезно решил что-то в своей жизни изменить, да и как такая натура могла долгое время существовать спокойно?
Представить журнал без Фимы Немуйчика Катя не могла: атмосфера серела, а за окном лил обложной дождь. И главное, куда-то девалась точка опоры: все начинало болтаться и становилось неинтересным.
Прав Демидов – привыкаешь к чужим вибрациям. Они подстраивают твои под свои до такой степени, что иногда Катя начинала говорить Фимиными интонациями.
Вдруг всплывали из подсознания такие фразы, что слушавший их невольно отшатывался и внимательно смотрел: главный ли редактор перед ним находится или какая-то одесская штучка.
А Катя принималась хохотать и рассказывала от кого она заразилась и почему. Рассказывала весело и на душе переставали ползать тараканы.
И теперь Немуйчик станет торговцем в магазине, пусть он даже называется «Магазином красивых вещей»? Что еще за красивые вещи и почему их журнал об этом магазине ничего не знает?
Она позвонила Лене Урбан, ответственному секретарю.
– Лен, тебе не попадался «Магазин красивых вещей»?
– Кать, а попадался. Там наш Немуйчик выставку устроил, вот передо мной его заметка с фотографией. Я хотела тебе ее принести, да все некогда.
– Я недавно с ним говорила по телефону, он мне ничего не сказал об этой выставке.
– Так ты что Фиму не знаешь? Он весь в сюрпризах. Это его стиль.
– Он сказал, что женился на владелице этого самого магазина, как тебе?
– Что ты говоришь, вот это номер! А не брешет?
– Похоже, нет.
– М-да, так это он, глядишь, лыжи навострит.
– По-моему, уже навострил. Какой ему смысл у нас пахать, если он собирается свой магазин, как сказал, поднять? Представляю, что там за красивые вещи, если их никто не покупает.
– Кать, ты не беспокойся, никуда Фимка не уйдет, пару дней посидит за прилавком и от скуки загнется. Он ведь человек творческий.
И тут Катю хлопнуло по голове. Вибрации! Фима ведь собирался через свои фотографии внедрять их в зрителей, как это она забыла.
– Лен, извини, тут у меня срочное дело, потом договорим.
Она положила трубку и уставилась в одну точку, которой оказался собственный сапог, поставленный возле радиатора на сушку.
