— Серьезные неприятности? Но, сэр, я — несовершеннолетний.
— Будешь совершеннолетним, когда дело попадет в суд.
— Возражаю, — сказал Повторюшка и ударил противника головой в живот.
Ошеломленный адвокат свалился в дыру в полу. Спас юриста только трос, а то бы он разбился.
Стефан и Мона были уже на крыше.
— Эй, вы, шевелитесь. Вертолеты совсем близко.
Это был безумный, хаотический калейдоскоп. Неразрешимые задачи мелькали перед глазами Космо и исчезали, прежде чем он успевал придумать ответ. Беспощадные адвокаты и воинственный ребенок Бартоли, высасывающие жизнь паразиты, а теперь еще и вертолеты. И все потому, что супернатуралисты пытались помочь людям. Неужели этого никто не понимает?
Космо вскарабкался по трапу на крышу. Ночной воздух дрожал от винтов приближающихся вертолетов. Лучи десятков прожекторов освещали здания. В основном это были вертолеты телевизионных компаний. Катастрофы всегда считались горячими новостями. Даже такая сравнительно незначительная авария, несомненно, займет первые полосы газет и попадет во все выпуски новостей.
Мона и Стефан сидели на корточках у края крыши здания «Стромберг». Стефан снял с ремня ударопрочную портативную рацию и установил регулятор громкости на максимум. Потом он бросил рацию на крышу соседнего дома.
— Нам нужен трап, — сказал он. — Мона?
— Только не я. Я уже перебросила три трапа. Газ почти кончился.
— Повторюшка?
— У меня то же самое.
Стефан почесал лоб.
— Космо. Трап. Немедленно.
— Я?
— Настало твое время. У нас не хватит газа, чтобы перебросить трап через такую широкую брешь. И нет времени обмениваться баллонами.
Супернатуралист-новичок снял сложенный трап со спины. Казалось, все просто — встать на планку, произвести выстрел наконечником и уложить трап в нужном направлении тросом. Сложнее, чем свалиться с крыши, но определенно проще, чем вдеть спагетти в игольное ушко.
Он встал на планку.
— Твои пятки должны находиться позади планки, — посоветовала Мона. — Используй свой вес, чтобы удержать ее на месте.
Он немного сдвинул ноги.
— Поднимай наконечник выше — лучше перелет, чем недолет.
Поднять наконечник. Ясно.
Шум снизу. Резкие команды, топот ног.
— Они уже близко.
Космо сжал пальцами катушку и выстрелил. Трап дернулся под ногами, вызвав дрожь в недавно прижившейся коленной чашечке. Мальчик заставил себя не обращать внимания на боль и сосредоточился на управлении наконечником. Трап оказался тяжелее, чем он думал, и вдобавок вел себя непредсказуемо, сильный на такой высоте ветер заставлял его извиваться. Космо потянул на себя трос — и вдруг все кончилось, конец трапа замер в двух футах над крышей соседнего здания. Космо расслабился, трап с лязгом упал на крышу, и практически мгновенно два крюка выдвинулись из его дальнего конца, надежно зафиксировав временный мостик.
Команда не стала тратить время на поздравления, а бросилась по трапу на относительно безопасную соседнюю крышу. Космо последовал за ними, потом, нажав на кнопку, сложил трап.
Улыбка Моны была видна даже в темноте.
— Неплохо для первого раза, Космо.
Повторюшка тоже улыбнулся.
— Неплохо? Когда Мона впервые перебрасывала трап, нам пришлось перерезать трос, чтобы он не сбросил ее с крыши.
Мона нахмурилась.
— Да, но у меня, по крайней мере, хватает роста, чтобы перебросить трап через широкую пропасть.
— Тихо! — приказал Стефан. — Они уже здесь.
Команда адвокатов-боевиков выбиралась на крышу пострадавшего соседнего здания через пролом в будке. Наплечные фонари освещали крышу не хуже прожекторов. Некоторые адвокаты вынимали из оружия целлофановые патроны и заменяли их пулями. Пули в отличие от целлофана могли убить, их использование законом запрещалось, но боевиков, похоже, такие мелочи не волновали.
Отряд построился полукольцом, высматривая противника.
— Всем лечь, адвокаты на крыше, — прошептал Стефан в микрофон.
Его голос отчетливо донесся с соседней крыши, многократно усиленный динамиком второй рации, которую юноша заранее там бросил.
— Сюда! — рявкнул командир адвокатов. — Никого не допрашивать, пока не подпишут отказ.
Адвокаты бросились на звук голоса Стефана. Они были полны энтузиазма, но скоро им предстояло понять, что их провели как младенцев.
Повторюшка хихикнул.
— Старый трюк. У нас на складе целый ящик таких раций. Раньше адвокаты были умнее.
Мона осторожно выглянула из-за ограждения.
— Некоторые такими и остались.
Двое боевиков направлялись к супернатуралистам. Из наплечников у них торчали такие же «громобои», как у ребят, только побольше.
— Отличное снаряжение, — заметил Повторюшка. — Руки всегда свободны. И заряды ни когда не кончаются. Только электромагнитный импульс может вывести их оружие из строя.
Космо был слишком напуган, чтобы восхищаться снаряжением противника.
— Они приближаются. Что будем делать?
Стефан скинул со спины ранец и положил свой «громобой» на крышу.
— Сдаваться.
Мона улыбнулась.
— Смотри, Космо. Такое редко увидишь.
Космо заметил, что Мона и Повторюшка перезарядили оружие.
Стефан медленно поднялся на ноги, высоко подняв руки над головой.
— Не стреляйте! — крикнул он. — Я не вооружен.
Адвокаты разошлись, целей стало две. Оба направили «громобои» в голову Стефана.
— Ты сбежал с места происшествия! — крикнул один из них. — По закону им имеем право упаковать тебя.
— Знаю, но пощадите меня, ребята. Я просто хотел посмотреть. Ничего не трогал. Кроме того, мой отец — посол. У нас дипломатическая неприкосновенность.
Адвокаты замерли. После заключения Договора Старого Мира на дипломатическую неприкосновенность мало кто обращал внимание, но была одна странная далекая республика, которая настаивала на соблюдении своих прав. Если упаковать настоящего дипломата, можно было провести пять лет в судах, а потом двадцать — в тюрьме.
— Если у вас дипломатическая неприкосновенность, почему вы надели антикоп-маску?
Так называли на сленге маски, которые носили все члены команды Стефана. Эти маски не только отражали рентгеновские лучи, но испускали собственное слабое излучение, которое могло стирать видеозапись. Если бы кто-нибудь сумел сфотографировать супернатуралистов, на снимках вместо голов отпечатались бы размытые пятна.
