– Относительно «коней»: я ведь с машиной.
– Не проблема. Один из моих телохранителей поедет на ней следом. Или мы скажем ему, где ее оставить.
Катя невольно улыбнулась, вспомнив, как накануне улепетывала от ищеек Ломова, чтобы они, не дай Бог, не засекли ее машину. А теперь вот она собственно-ручно должна передать им ключи от нее.
Они вышли из подъезда. Два телохранителя, как две тени, неслышно скользнули следом. Катя долго искала в сумочке ключи, мысленно просматривая салон машины, вспоминая, что есть у нее в «бардачке», в подлокотнике и боковых карманах, хотя, еще дома, предвидя подобный поворот событий, убрала оттуда все лишнее, все, что так или иначе могло дать им о ней хоть какую-то информацию. Она не забыла даже отделить квартирные ключи от машинных. И теперь похвалила себя за предусмотрительность.
– Вон та темно-серая «Ауди», – небрежно бросила Катя, вручая Ломову ключи.
Подозвав одного из телохранителей, он уточнил:
– Куда моему человеку следует ее доставить?
– К «Метрополю». А ключи пусть оставит в отделе регистрации, у портье.
– Ну вот я и узнал, где вы обитаете, – удовлетворенно ухмыльнулся Ломов.
– Думаю, без моего прямого участия вам это мало что даст, – показала уже совсем другие зубки Катя.
Они провели остаток вечера в каком-то очень дорогом, закрытом ресторане, ублажая желудки изысканными заморскими деликатесами, а слух – старинными отечественными романсами. Ломов вел себя более чем пристойно, не допустив ни одной вольности ни словом, ни жестом. Катя отлично понимала, что несмотря на ее присутствие, на душе у него погано и ему сейчас не до флирта.
Поэтому, уже заполночь подвозя ее к «Метрополю», он даже не пытался настаивать на том, чтобы «проводить ее до номера». Но, целуя ей на прощание ручку, сказал:
– Мы ведь не станем ждать следующей игры в казино, верно? За эти два дня я разберусь со своими проблемами и сам позвоню тебе, если не возражаешь.
– Конечно, не возражаю, – многообещающе улыбнулась Катя. – Только вот номера телефона своего я не помню.
– Не беда. Я узнаю его за несколько минут. Приятных сновидений.
Забрав ключи у портье, Катя поднялась в свои двухкомнатные апартаменты и уже через несколько минут крепко спала на широкой, хрустящей крахмальными простынями постели.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Утром она вышла из отеля, прогулялась по Театральной площади, вдоль Малого и Большого театров, по скверу вокруг фонтана, поднимая впереди себя сизое облако городских попрошаек – голубей. Затем спустилась в метро, проехала наугад несколько остановок, снова вышла в город и, отыскав свободный телефон-автомат, позвонила Ломову.
– Я вся внимание, – прошипела она в трубку.
– Когда ты собираешься отпустить старика?
– Как только пересчитаю деньги.
– Смотри, если на нем будет хоть один синяк, то пересчитывать буду я – твои кости.
– Мы уже обсуждали эту тему. Ты давно бы их пересчитал, если б мог.
– Ячейка № 279. Записывай шифр, – прорычал он.
– Ты же знаешь, бос-с, на память я никогда не жаловалась.
Он продиктовал комбинацию цифр.
– Да, и вот еще что. Не советую устраивать слежку или засаду. У меня в кармане одно милое устройство. Стоит мне нажать кнопочку, и твой папаша разлетится в разные стороны мелкими ошметками.
Довольная собой, Катя вернула трубку на рычаг и вышла из будки. Остановив такси, она назвала адрес Рыжей и через полчаса уже звонила ей в дверь.
Дверь долго не открывали. Наконец знакомый заспанный голос недовольно спросил:
– Кого черти принесли в такую рань?
– Открывай, подруга. Потом доспишь.
– Катька! – распахнув дверь, обрадовалась Света. – Ну конечно ты! Кто еще может вытаскивать меня по утрам из постели.
– Уже одиннадцать. А это далеко не утро. Войти можно?
За наспех приготовленным завтраком окончательно проснувшаяся Рыжая возбужденно рассказывала:
– Ты даже не представляешь, как помогли мне твои фирменные шмотки. Благодаря им я теперь котируюсь на порядок выше. Так что жить стало чуть легче. Вот, видишь, могу себе позволить буженинку, хороший сыр, а то и красную икру на праздник.
– А что твой студент? Он еще существует?
Разом помрачнев, Света вздохнула.
– Слинял мой студент. Застукал меня однажды у коктейль-бара, когда я снимала клиента…
– И что?
– Онемел от неожиданности. Рот и уши отвесил. Глаза стали круглые, как уличные фонари. Губы задрожали. Не сказал ни слова. Повернулся и шатаясь ушел.
– И что?
– Поверишь, я клиента того послала куда подальше. В ту ночь работать не смогла. Заперлась дома и проревела до самого утра. Его беспомощные, полные ужаса глаза так и стоят передо мной. Наваждение какое-то.
– М-да. – Катя сочувственно погладила ее по руке. – Ты любишь его?
– До той ночи я и сама не знала, люблю или нет. А теперь вот только о нем и думаю. Как-будто где-то внутри образовалась вдруг большая дыра, знаешь, как в старом доме. И сквозь эту дыру гуляет по всем закаулкам холодный, колючий ветер.
– Может тебе следует найти его?
– Найти? Зачем?! – окрысилась Рыжая. – Что я ему скажу? Что я могу ему сказать? «Прости, дорогой. Твоя избранница – уличная проститутка. Я скрыла это от тебя, чтобы ты во мне не разочаровался.» Да?
– Ладно. Поговорим о другом. Хочешь заработать?
– Заработать? – Глаза Светы заблестели. – А как? Неужели опять ребеночка приведешь? Или у тебя есть для меня выгодный клиент?
– Нет, рыжик. Такими делами я не занимаюсь. Тебе нужно будет поехать на вокзал, кое-что достать из камеры хранения и передать мне…
И все?! А ты, что, сама не можешь?
– Значит, не могу.
– Ну так я сделаю это для тебя. Просто так. Зачем мне за это платить? Мы же с тобой почти подруги.
– Конечно. – Катя улыбнулась. – Тогда будем считать, что и я просто сделаю тебе небольшой ответный подарок. Идет?
– Ой, Катька, ты для меня прямо как Санта Клаус! – просияла Рыжая. – Когда ехать-то?
– Прямо сейчас.
– Так я одеваюсь! – Она вскочила и бросилась к шкафу. – В твоё, фирменное?
– Нет-нет. В самое простое и неприметное. А твою огненную гриву хорошо бы упрятать под косынку или кепи. Ты должна выглядеть этакой периферийной дояркой на гастролях.
– Ну так уж и дояркой, – насупилась Света.
– Шутка. Понимаешь, твоя основная задача поменьше привлекать к себе внимания.
