Они остолбенело смотрели друг на друга. Адамов потянул пиджак на себя, а женщина непроизвольно потянула к себе.
Адамов гмыкнул и проглотил, подкатившейся к горлу ком.
– Да вот, забыл, – сказал он, словно обычное дело забывать деньги в пиджаках, выставленных на продажу.
А женщина визгливо закричала:
– Батюшки, грабят!
Стоящие рядом люди моментально отреагировали на этот крик и, поскольку пачка долларов была в руках женщины, то посчитали грабителем Адамова. Двое мужчин ухватились за него, один особенно старательно пытался завернуть Семену руку.
Произошло все выше описанное в течении минуты, не больше. Женщина одной рукой держала пиджак Адамова, а другой пыталась засунуть в нагрудный карман пиджака только что вытащенную оттуда пачку долларов. Кто-то из окруживших женщину и Адамова сказал:
– Пиджак-то мужчины, он его мне предлагал купить.
Это замечание несколько изменило первоначальную очевидность. Адамову перестали выкручивать руку, хотя продолжали крепко держать. Женщина все-таки ухитрилась засунуть деньги в карман пиджака и прижимала его к себе.
– Что случилось-то? – спросил кто-то.
Но ни женщина, ни ослабевший от борьбы Адамов не ответил.
– Пиджак-то чей? – повторил все тот же голос.
– Мой, – хрипло ответил Адамов и пояснил: – Продавать принес.
Женщина, опомнясь, зачастила:
– Верно, верно! Я ему пятьдесят долларов за пиджак хотела отдать…
– Ф-ю-ю! Долларов! – прокомментировал тот, что пытался выкрутить руку Адамову.
– Ага. ага! – подхватила женщина, – мы уже сторговались с ним, а когда я деньги вытащила, то он… – она закатила глаза и придала своему лицу выражение ужаса… – набросился на меня и хотел эти деньги выхватить.
– А где деньги-то? – спросил тот, кому раньше Адамов предлагал пиджак.
– Да вот я, от греха по дальше, сунула их в карман его же пиджака.
И женщина засуетилась, стала разворачивать вчетверо сложенный пиджак. Все с любопытством смотрели на её суетливые движения. Она вытащила из кармана две колоды игральных карт и уставилась на них с не меньшим недоумением, чем тогда, когда вытащила пачку долларов.
– Э, да ты вон какая штучка, – проговорил мужчина, который только что выкручивал руку Адамову. – Это не его, а тебя нужно в отделение сдать, аферистка!
На Адамова уже никто не обращал внимания. Он протянул руку к своему пиджаку, и женщина выпустила его из своих.
– Это твои карты? – строго спросил Адамова все тот же мужчина. Голос его выделялся на общем фоне разноголосицы.
– Нет, – растерялся Адамов.
– Да как же нет, если она из твоего пиджака вытащила? Это твои карты? – наступал он, обращаясь уже к женщине.
– Да кто ты такой, чтобы меня допрашивать? – взвизгнула та и, бросив карты, усиленно работая локтями, стала прорываться наружу кружка, охватившего её и Адамова.
– Подбери, – сказал кто-то Адамову, – и впредь рот-то не разевай! Вместо долларов всучат «куклу».
– Это не мои, – сказал Адамов, – а той женщины.
Он еще ни чего не понял из того что произошло.
– Ну не твои, так я заберу, – сказал мужчина и наклонился к земле, чтобы поднять две колоды.
Адамов отошел от этого проклятого места и закинул пиджак за спину.
Ему почудилось, что во внутреннем кармане что-то есть.
– Эй, мужик! – его окликнул тот, кто поднимал колоды карт.
Адамов оглянулся на крик. Мужчина шел к нему.
– Вот смотри, как нашего брата эти проходимцы обделывают, – он сунул почти в лицо опешившему Адамову разорванную упаковку карт, на землю полетели белые листочки резаной бумаги. – Вот твои доллары. Ты, это, того, не уходи, я сейчас кому нужно звякну, эту аферистку заловим.
Не дожидаясь согласия Адамова «не уходить» мужчина нырнул в толпу и исчез.
Адамов пощупал через материю внутренний карман пиджака, и ему показалось: точно, там лежит та самая пачка долларов. Адамов, как мог, быстро ушел с территории рынка на трамвайную остановку, не делая попытки посмотреть, что там в кармане, настолько был потрясен и ошарашен случившимся, и той скоротечностью, с какой все это произошло.
В трамвае он то и дело ощупывал карман и, уже подъезжая к конечной остановке не вытерпел и заглянул, приподняв полу лежащего на коленях пиджака. В кармане, действительно, была в банковской упаковке пачка, но не долларов, а десяток. От пережитого закружилась голова. Адамов, чтобы ненароком не упасть с сидения, лихорадочно уцепился за изголовку переднего. Вцепился судорожно, неосторожно и захватил в горсть волосы женщины, сидящей впереди него. Та ойкнула, и Адамов почувствовал, как пучок волос выскользнул из его пальцев. Он приподнял голову, и его взгляд встретился с разгневанным взглядом той самой женщины с вещевого рынка.
Адамов вскочил с сидения и бросился к дверям трамвая, женщина тоже вскочила и бросилась к другим дверям. Трамвай остановился, и люди могли видеть странную картину: из трамвая выскочили мужчина и женщина и опрометью бросились бежать, в разные стороны.
Едва появившись в доме, Семен упал в изнеможении на диван, да так и уснул. Очнулся он вечером, и утренний сон, и происшествие на вещевом рынке, в трамвае, – все силилось в один клубок и казалось ему продолжением кошмарного видения. Хотелось зверски есть. Он пошел на кухню, набрал в стакан холодной воды, вытащил из шкафа хлеб и принялся уплетать его с таким аппетитом, с каким не ел деликатесы.
И вдруг словно что-то щелкнуло в его памяти. Он вспомнил, что за месяц перед отпуском получил деньги из «черной кассы» и прибрал их в тот самый импортный пиджак, который он купил бог знает когда, но не носил, потому что внезапно располнел. Прибрал «на всякий случай», а точнее, на то, чтобы ко дню рождения жены… И тут он кинулся к настенному календарю, лихорадочно соображая, какой же сегодня день. Уже подходя к календарю вспомнил, что пятое октября – как раз день рождения его покойной супруги.
И на самом деле, во внутреннем кармане лежала пачка десятирублевых кюрюр, перевязанная банковской лентой. Именно такую и выдали ему в кассе.
«А я голодом себя морю…» – подумал Адамов, и от мысли о том, что продал бы пиджак вместе с деньгами, похолодел. Чертовщина с колодой карт на вещевом рынке показалось ему сном. Он так и принял её за сон на Яву. Вещий сон, может быть последний подарок от супруги. Адамов заплакал.
На следующий день 10 декабря 1999 года, в пять часов утра, на северо-западе от Прокопьевска, буквально над горой «Барсучьей», наблюдалось странное небесное явление – треугольный объект угольной черноты. Если бы не четкие, словно обрезанные ножом, очертания, его вполне можно было бы принять за странной формы грозовую тучу. Так и подумали те, кому не спалось этим утром и кто имеет привычку иногда поглядывать на небеса.
