— Натусик, ну ладно, не плачь, — Ник обнял Нату, и Ната, всхлипывая, стала вытирать слезы.
— Зачем ты так говоришь о моей маме, Ник, ну зачем? — повторяла она. — Ну не нравишься ты ей, и что? Я твоей матери тоже не нравлюсь. Думаешь, я не слышала, что она обо мне говорила по телефону? Даже запись той передачи осталась. Она же меня назвала вертихвосткой.
— Она тебя совершенно не знает, котенок, она вообще такая — ей все мои девушки кажутся легкомысленными… Не обращай ты внимания…
— Но я же про нее не сказала того, что ты сказал про мою…
— Ну, я больше не буду, котенок, не плачь.
«Кажется, помирились», — с облегчением вздохнула Арина. Ник и Ната побрели в свой домик, держась за руки.
— Они — два сапога пара, — констатировала Ночь. — Но мне Натка нравится. Она не злая, я вообще люблю доброжелательных людей. По мне, пусть человек будет не семи пядей во лбу, но открытым, добрым, без задних мыслей, чем таким, как Ник. Очень уж он криводушный. Натура у него какая-то искривленная, изломанная. Ему нельзя слова сказать, чтобы он все не передернул и не перевернул так, как ему хочется. И вечно всех во всем подозревает — от этого так устаешь. Ему потому и нравится Натка, что ей можно полностью доверять, уж у нее-то не хватит извилин даже на самые невинные хитрости, она вся как на ладони, и его это устраивает. С более умной женщиной он все время дергался бы и был начеку. Он вообще такой человек.
У Арины были собственные мысли на этот счет. Люди, склонные к излишней мнительности и подозрительности, видящие в окружающих в первую очередь потенциальных врагов, могли в раннем детстве стать жертвами злобных насмешек, издевок. Либо в своей собственной семье, либо в детском саду, школе, лагере. Их можно было только пожалеть. Арина сама пережила это в семь лет, когда ее отправили отдыхать в детский лагерь, а она еще не была морально готова отдыхать без родителей. Она плакала, скучала по дому, а воспитатели, вместо того чтобы поддержать ее, насмехались, называли ее плаксой, другие дети над ней издевались. Даже через столько лет ей было больно об этом вспоминать — сколько она слез пролила! Но у нее было противоядие — любовь своих родителей, бабушек, дедушек. С самого рождения она просто купалась во всеобщей любви своих родственников. У нее были природные данные, которые помогали ей добиться если не любви посторонних людей, то, по крайней мере, их симпатии — привлекательная внешность, способности к учебе, умение абстрагироваться от своей персоны, что называется, «вылезти из своей шкуры» и посмотреть на ситуацию со стороны.
Но внешние данные — это не заслуга человека, а подарок природы. Поэтому сама Арина не позволяла, чтобы внешнее впечатление влияло на ее отношение к человеку. Это было бы слишком несправедливо. Нельзя больше или меньше любить из-за внешних данных. Но многие этого не понимали. Они бездумно обижали тех, кто не был виноват, что его черты лица или фигура не соответствуют принятым стандартам красоты. И многие, у кого были откровенные изъяны в виде кривоватых ног, нездоровой кожи, лишнего веса, подвергались насмешкам, пренебрежению в детстве, подростковом возрасте. Даже родители могут внушить своему ребенку комплекс неполноценности. Арине приходилось встречать таких родителей. Конечно, это не от большого ума, но ребенку от этого не легче. Он привыкает к такому к себе отношению, и у него развиваются такие комплексы, такие обиды на жизнь, на людей, недоверие, подозрительность… Арине казалось, что Ник мог стать таким и по этой причине тоже. Поверить в любовь умной красивой женщины он не мог. Ему нужно было чувствовать себя хозяином положения, он должен был превосходить свою избранницу. И если внешне он не мог ее превзойти, то тогда она должна была быть глупее него. И именно этим и объяснялось его неприязненное отношение к умным женщинам.
На собрании всех участников Оксана Нестеренко начала допрос этой пары. Такое на проекте было обычным явлением — прежде всего все участники вместе с ведущей в открытую разбирали скандальные происшествия текущего дня.
— Ник, скажи нам, пожалуйста, что за конфликт у тебя с Наташей?
— Родители Наты хотят, чтобы она вернулась домой. Она хочет, чтобы и я ушел с ней. А куда мне уходить? Я еще ничего не добился — приз мы не выиграли, значит, жить мне негде, придется возвращаться в свой родной город, потому что снимать квартиру в Москве мне не по карману. Работы, на которую я рассчитывал, у меня пока нет.
— Ната, а ты что скажешь? — Оксана с жалостью смотрела на заплаканное лицо этой девушки.
— А я — что? Пусть он у нас дома живет.
— То есть ты хочешь уйти вместе с ним?
— Я… не знаю, — Ната вздрогнула, заметив злой взгляд Николая. — Мы пока еще ничего не решили.
— А что тут решать? — вклинилась вдруг Марина, которая Нату терпеть не могла. — Что ты все маленькую девочку из себя строишь? Цену себе набиваешь, чтобы все — зрители, участники — умоляли тебя остаться. Тебе это нужно?
— Почему ты так говоришь? — Ната заплакала. — За что ты меня ненавидишь, что я тебе плохого сделала?
Николай с ненавистью смотрел на Марину.
— А ты вообще не лезь не в свое дело, не трогай Наташку, поняла? Разбирайся со своим сопляком, а в наши дела не суйся.
— Ребята, вы что? — вмешалась Оксана. — Во что вы превращаете телепроект? У нас здесь не базар. Марина, пожалуйста, не груби. И ты, Коля, тоже.
— Опять — Коля? — взвился Николай. — Я же сказал: я хочу, чтобы меня называли — Ник.
— Хорошо-хорошо, пусть будет Ник, — примирительно сказала Оксана, которая очень не любила откровенные стычки в своем присутствии. — Но я хочу, чтобы мы спокойно разобрались в этой ситуации. Зрители тебя любят, Наташа, ты это знаешь. Им не хотелось бы, чтобы ты ушла. Но, с другой стороны, я понимаю и твоих родителей. Они хотят, чтобы ты продолжала учебу.
— Если бы Ник им нравился, они бы по-другому рассуждали, — вмешался вдруг Алекс, крайне редко участвовавший в обсуждении.
— Я тоже так думаю, — сказал Макс. — Но это уже их личное дело.
— Ребята, вы не должны забывать, что таковы условия существования здесь. Это — реалити-шоу. Здесь очень условны понятия «мое дело», «твое дело», здесь все высказывают свое мнение. Собственно, поэтому передача так популярна. В жизни, понятно, никто из нас не стал бы обсуждать отношения этой пары. Но здесь все иначе. Если кого-то это не устраивает, он волен покинуть проект. Все, кто находится здесь, знали, на что идут. — Оксана, произнеся небольшую речь, вздохнула с облегчением. У нее это, что называется, «накипело». В последнее время здесь слишком часто стали отказываться обсуждать те или иные проблемы, и она уже давно хотела напомнить участникам телепроекта, что они — не у себя дома, а участвуют в шоу. Похоже, многие стали об этом забывать.
— Нет, я ничего такого сказать не хочу, — поправился Макс. — Разумеется, мы должны обсуждать все проблемы вместе. Но у меня нет определенного мнения по поводу этой пары. Пусть выскажется тот, у кого оно есть.
