— Плохо, — вздохнул он. — Для тебя и для
твоего Вити. Кстати, чувствует он себя неважно. Час назад орал как
ненормальный, даже плакал. Ей-богу, а с виду взрослый мальчик. Правда, сейчас
угомонился, вроде спит.
— Зачем вы мне все это говорите? — зло спросила я.
— Затем, моя дорогая, — посуровел Павел, —
чтоб ты поняла: мы не в игрушки играем, все серьезно. Тебе ясно было сказано,
никаких звонков и прочих резких движений.
— Я подруге позвонить хотела, — заныла я, —
что, нельзя?
— Звони на здоровье, только помни: за любой неверный
шаг расплачиваться будет твой парень. И не испытывай моего терпения.
— Я же стараюсь вам помочь.
— В самом деле? Расскажи, как ты старалась сегодня.
— Я была в ресторане.
— И что?
— Пока ничего. Мелех не появился. Возможно, завтра мне
повезет больше.
— Я бы на твоем месте поторопился.
— Но не могу же, я просто взять и броситься ему на шею.
Надо, чтобы наша встреча выглядела естественно, иначе он заподозрит…
— Тебе видней, — с усмешкой перебил Павел, —
у тебя всего неделя, точнее, уже на день меньше. Желаю удачи.
— Да пошел ты, — разозлилась я, отшвырнув телефон.
Посидела еще немного и пошла на кухню. За весь день я ни разу не вспомнила о
пище телесной и теперь почувствовала страшный голод, открыла холодильник,
надеясь обнаружить там что-нибудь съестное, и замерла в недоумении. На средней
полке в моей любимой тарелке с голубыми цветочками лежало нечто непонятное.
Говорю нечто, потому что в первый момент не сообразила, что это, только помнила,
что тарелку из шкафа не вынимала и вообще в холодильник сегодня не заглядывала.
Выходит, то, что лежит сейчас в тарелке, появилось здесь само собой. С опаской
я потянула тарелку на себя и в следующий миг поняла: это палец. Посиневший, с
фиолетовым ногтем, но, вне. всякого сомнения, настоящий. Я бросилась в туалет,
зажимая себе рот ладонями, меня вырвало, но облегчения это не принесло, потому
что палец все еще лежал на тарелке. И это был не ночной кошмар и не страшилка
по телику, это все взаправду и происходит со мной.
Я заставила себя вернуться в кухню, стараясь не смотреть на
палец, завернула его в носовой платок. Теперь встал вопрос: что с ним делать?
Выбросить я его не могу и держать здесь тоже. Да что ж это такое… Безвыходность
ситуации произвела странное действие: вместо того чтобы до смерти перепугаться,
я ринулась к телефону с намерением звонить в милицию, и тут ожил мобильный.
— Как дела? — весело спросил Павел.
— Ты, придурок, мать твою, — заорала я, не помня
себя, — у тебя проблемы с головой, понял, идиот?
— Ты насчет пальца так нервничаешь? — удивился
Павел. — Палец — это пустяк. Прежде чем сделать глупость, хорошо подумай,
потому что в следующий раз можешь найти в своем стакане глаз, а в кастрюле яйца
этого парня. Я тебе его по частям пришлю, как обещал.
— Ты обещал, что у меня будет неделя, — стараясь
быть спокойной, напомнила я.
— Точно, — согласился он, — а ты обещала
вести себя прилично. Надумала к ментам податься? Не советую. Помочь тебе они не
смогут, они вообще способны только бумажки писать. Завалишь дело, и я тебя… я с
тебя живой шкуру спущу, не торопясь, так что подыхать долго будешь, успеешь
вспомнить и папу, и маму, и мои слова. Все поняла?
— Я поняла, что ты психопат, а с психами иметь дело
хуже некуда. — Чем больше он меня пугал, тем меньше во мне оставалось
страха. — Еще раз такой номер выкинешь, и я позвоню Мелеху. Уж он, поди,
знает, кому неймется увидеть его покойником. Уверена, в отличие от милиции, он
тебя найдет, а там посмотрим, кто с кого раньше шкуру спустит, ты с меня или он
с тебя.
— В этом что-то есть, — хмыкнул Павел. —
Только смотри, чтоб он и с тебя шкуру не спустил.
В этот момент в дверь позвонили. Я подошла и увидела в
глазок Артема.
— Открой, — сказал он.
— Еще чего, — ответила я.
— Открой, — сказал Павел в трубку, которую я так и
не отключила. — Он просто заберет подарок. Или ты собралась оставить его
на память?
Я поскучала немного, прикидывая, что же делать, и в конце
концов открыла дверь.
— Где? — спросил Артем, глядя на меня без всякого
выражения.
— На кухне. В носовом платке.
Он прошел, сунул платок с содержимым в карман, вызвав у меня
очередной приступ рвоты, и заявил с намеком на печаль:
— Сама напросилась. Тебе только и делов, что выманить
Мелеха из его норы. Подумай, стоит ли он всего этого? А парень у тебя ничего.
Хороший парень. Без пальца человек жить может, и даже счастливо. Ну что,
поладим?
— Поладим, — кивнула я, чувствуя себя персонажем
какой-то фантасмагории. «Так и до сумасшедшего дома недалеко», — решила я,
запирая за Артемом дверь.
Ночью мне снился Мелех, свора доберманов и мама, она
удрученно качала головой и говорила:
«Лучше бы ты вышла за него замуж», при этом дразнила собаку
здоровенной костью. Проснувшись, я попыталась понять, что это значит,
углубилась в подсознание, затосковала и решила, что это просто кошмар и нечего
ломать голову.
Мир вокруг вызывал стойкую неприязнь, я смотрела на него
через стекло и пыталась обнаружить в нем хоть что-то привлекательное. Пустое
дело. С опаской заглянула в холодильник и наскоро приготовила завтрак. Мир лучше
не стал. Улучшений не наметилось ни к обеду, ни к ужину. Весь день я просидела
в квартире, ломая голову над извечным вопросом: что делать? Не придумав ничего
толкового, в 19.00 извлекла из шкафа костюм и начала собираться в ресторан.
На этот раз парень у входа мне не улыбнулся, и я сочла это
дурным предзнаменованием. Заглянула в бар, выпила коктейль и принялась
томиться. Время шло, Мелех не появлялся. По всему выходило, что еще один день
пройдет впустую. Из бара я переместилась в ресторан, устроилась за боковым
столиком на двоих и посоветовала себе собраться с мыслями. «Ты зря тратишь
время, — пилила я себя, — что толку вот так сидеть, сделай
что-нибудь». — «Хорошо говорить, — вяло оппонировала я самой
себе. — Что я должна сделать, по-твоему? А эта сволочь, как нарочно, не
показывается. Не могу же я сама пойти к нему… то есть могу, но для этого нужен
повод. Причем не какой-нибудь завалященький, а хороший повод, чтобы мой визит
выглядел естественно».
