Тут подошел мой день рождения. Сообразив, что визита
дорогого гостя не избежать, я заявила, что тратить понапрасну деньги не хочу и
отмечать день рождения не буду. Но мама с братом опять-таки в один голос
твердили, что отметить его просто необходимо, а с деньгами проблем нет, так что
экономить ни к чему. (Андрей действительно стал зарабатывать приличные деньги,
а по нашим меркам, просто сумасшедшие.) Было ясно: родственники чего-то ждут от
этого праздника, то есть надежды не теряют. Николай Петрович к тому моменту у
нас так прижился, что разве только ночевать не оставался, называл мою маму
«мамулей», отчего та радостно хихикала и целовала его бритую головушку, а он
начал заводить разговор о том, что нам надо менять квартиру, наша никуда не
годится, и в самом деле принялся что-то там подыскивать. Соответственно, я так
распланировала свой день, что домой являлась только на ночлег и счастливо
избегала встреч со спасенным. Это положение ни родственников, ни его самого,
как видно, не устраивало, и теперь они делали ставку на торжество. Я им немного
подпортила игру: отказалась от ресторана и пригласила институтскую группу в
полном составе, девчонки у нас трещотки, и болтали мы только о своем, так что
Николай Петрович сидел вроде свадебного генерала и, подозреваю, скучал, зато
мне было весело. В подарок от него я получила золотые часы, что вызвало бурную
радость у мамы и легкий шок у подруг. Николай Петрович, как всегда, никуда не
торопился, гости разошлись, а он все сидел в кресле с постным видом. Я
отправилась мыть посуду, и он появился в кухне следом за мной, а мама
удалилась. Николай Петрович (из вредности я называла его только так, хотя разница
в возрасте не была столь уж существенной и позволяла вполне демократично
говорить ему «ты» и называть, соответственно, Колей), так вот, Николай Петрович
устроился возле подоконника, закурил, а я мыла посуду и делала вид, что его
присутствие меня не раздражает.
— Ты довольна? — спросил он, имея в виду
празднество.
— По-моему, все прошло отлично, — отозвалась
я. — Как вы считаете?
— Лишь бы тебе понравилось. — Он сунул руки в
карманы брюк и уставился на меня, да так, что мертвого проймет. Я поспешила
вернуться к посуде, но его взгляд жег мне затылок. Я мысленно чертыхалась и
думала о том, что не худо бы ему провалиться вместе с часами и взглядами.
Ночевать он остался у нас, правда, инициатива исходила от мамы.
— Куда ты поедешь на ночь глядя? — заявила
она. — Андрюшка не придет (Андрей отправился провожать девчонок). К Надьке
своей завернул, значит, до утра.
Николай Петрович согласился. Я хоть и не пришла в восторг,
однако и пакостей от судьбы не ждала. Спали мы в одной комнате с мамой, а
Николая Петровича определили на место Андрея.
Выпила я в тот вечер довольно основательно и оттого уснула
как убитая, а когда проснулась, обнаружила рядом с собой Николая Петровича,
который пытался слиться со мной в жарких объятиях. Поначалу я даже не
испугалась, меня прямо-таки потрясла его наглость, и я подумала: теперь-то мои
поймут, какую пакость пригрели, и ноги Николая Петровича в нашем доме не будет.
— Вы что, спятили? — сурово и громко спросила я.
— Да брось ты, — ответил он, намереваясь
продолжить в том же духе, а я позвала:
— Мама…
— Ее нет, — усмехнулся он. — Ушла куда-то по
срочному делу.
С полминуты я приходила в себя, ну а потом живо напомнила
ему, что характер у меня с момента нашего трагического знакомства ничуть не
изменился: изловчилась и съездила ему по физиономии, и не по-бабьи ладошкой, а
так, как меня учил драться старший брат. А когда Николай Петрович, слегка
обалдев от неожиданности, откатился в сторону, добавила ему ногой и заорала:
— Молчун, ко мне…
Песик тут же возник рядом, грозно рыча, хотя к моему врагу
он успел привыкнуть, раз уж тот буквально жил у нас в доме, но, в отличие от
родственников, сориентировался быстро.
— Катись отсюда, — сказала я дорогому
гостю, — и чтоб я тебя больше не видела, не то собаку спущу.
— Вот так, да? — спросил он, поднимаясь с пола,
где отдыхал некоторое время.
— Вот так, — ответила я.
— Значит, не нравлюсь, — хмыкнул он, натягивая
брюки.
— Не нравишься.
— И кто же из этих прыщавых твой дружок? —
продолжал резвиться Николай Петрович.
— Не твое дело. А про собаку я не шутила. Ей-богу
спущу.
— Посмотрим, — ответил он, но из квартиры убрался.
Мама появилась под утро и, пряча глаза, сообщила, что
звонила тетя Валя, ей вдруг среди ночи стало плохо, и мама побежала к подруге,
сильно беспокоясь о ее здоровье. Предательство близкого человека потрясло меня
гораздо больше поведения Мелеха. От него-то я ничего хорошего не ожидала, но
мама… Ненавидеть презирать родную мать я была не в состоянии, и воя моя
ненависть обратилась на Мелеха. Собравшись с силами, я поставила родных в
известность, то не желаю его видеть, и если он еще раз появится у нас, уйду из
дома. Это произвело впечатление. Впрочем, Николай Петрович встреч со мной не
искал. На этом бы и успокоиться, но жизнь, начав катиться под гору, продолжала
свое движение. Андрей ошалел от больших денег, много пил, а вел себя в пьяном
угаре так, что с души воротило. Ясно было, добром это не кончится.
— Уходить ему надо от этого Мелеха, — не выдержала
я. Мама молчала, а Андрей презрительно фыркал, к тому времени он уже купил
квартиру, жил отдельно и мои увещевания ему были безразличны.
Однажды вечером я вернулась с работы и застала маму в
слезах, Андрей маялся с перепоя, злой, с красными глазами и опухшей
физиономией, а Молчун отсутствовал.
— Где собака? — испугалась я. Мама зарыдала и
скрылась в ванной, а Андрей заявил:
— Под машину попал — Я с ним погулять вышел, и вдруг
какой-то придурок…
Я опустилась на стул, сверля брата взглядом, он его выдержал
и зло сказал:
— Чего уставилась? Я, что ли, виноват?
— Ты врешь, — ответила я.
— Тебе что, собака дороже брата?
— Куда ты его дел?
— Закопал возле помойки. Хочешь — проверь, —
усмехнулся он.
— Идем, покажешь, где зарыл, — кивнула я.
— Не дергайся. Сдох твой пес. Сдох.
— Сволочь ты, Андрюшка, — вздохнула я. Он заорал,
прибежала мама и принялась нас увещевать. А я собрала кое-какие вещи и
отправилась к девчонкам в общежитие, где и прожила неделю.
