– Да, у папы тоже, – начала было Наташа, но, натолкнувшись на стеклянный взгляд Михалыча, испуганно умолкла.
– А что, что у папы тоже? – заинтересовался генерал.
Михалыч схватился за сердце. В отличие от Батанова, он точно знал, где оно находится.
– Да, а вот еще один значок! Я и не заметила его, – схитрила Наташа и перевела беседу в другое русло, потрогав пальчиком значок на кителе генерала.
– Это значок о высшем образовании, – сказал проверяющий, – другие значки могут отнять, если вздумают лишить меня всяких наград и почестей, а этот значок будет всегда со мной. Знаешь почему?
– Не-ет, – растерялась Наташа.
Она еще не знала, что почестей могут лишить. А зачем же тогда награждали?
– Потому что – это мои знания. Знания у человека никто отнять не может. Михалыч, а что у нас со временем? Что-то Наташины родители долго не идут?
– Придут, товарищ генерал! Придут. А времени у нас мало, до Нового года всего сорок минут…
– Я поехал? – сказал генерал, обращаясь к Наташе.
– С наступающим вас, товарищ генерал! – совсем по-взрослому откликнулась девочка, чем ввела генерала в состояние умиления.
– Хорошая девчонка, далеко пойдет. Николай Михалыч, проследи, чтобы у нее все в порядке было. Сдай родителям по акту. И чтобы больше не теряли такого чудесного ребенка.
– Слушаюсь, товарищ генерал! – по-военному четко отрапортовал Михалыч. Он хотел приложить руку к голове, но вспомнил, что без фуражки и покраснел. – С наступающим!
Проверящий уехал. В дежурной части наступила тишина, но она была недолгой.
* * *
Воронцов больше не пытался убежать от Кузиной, поняв, видимо, что это бесполезно. Она не отставала от него ни на шаг. Сначала Дима убеждал Алину, что она должна переодеться, но Кузина настояла на своем.
– Почему я должна меняться?
– А как ты будешь убегать от опасности? – холодно осведомился Воронцов.
– Я от опасности не убегаю! – заявила Алина. – От нее не убежишь. Надо встречать ее с открытым лицом и на высоких каблуках!
– Ну-ну, – иронически посмеивался Воронцов, – посмотрю, как ты встретишь опасность с открытым лицом. Кстати, а почему у тебя аллергия быстро прошла? У моей девушки, если появляется – так на две недели. Так и ходит. С пылающим лицом.
– Ой, Дима, а у тебя девушка есть? – огорчилась Алина.
– Да, есть. Соня. С характером. А ты встречаешься с кем-нибудь?
– Да нет пока. Я тоже с характером, – засмеялась Алина.
Они стояли у дома Машки Перовой. На улице было безлюдно. Повсюду в окнах сверкали огни – разноцветные, яркие, праздничные.
– Дим, а тебе не обидно, что ты не с Соней сейчас?
– Сначала было обидно. Теперь прошло. На тебя все злились. Это ведь ты все затеяла. Бегала, падала, поднималась. – Дима с трудом ворочал языком, словно высказывал застарелую обиду. Ему не хотелось обижать Алину.
– Знаю, и мама обиделась на меня. Она с соседкой Новый год встречает. Вы какие-то все злые.
– А ты все время падаешь! – парировал Воронцов. – Почему?
– Спешу жить. А то пройдет, не заметишь, – разозлилась Алина, – ой-ой, смотри, кто-то вышел!
Из подъезда дома, где снимала квартиру Машка Перова, вывалилось несколько человек, одетых во все черное. Они не вышли, а именно вывалились, как из ямы. Сначала появилось двое, затем еще четверо, после них выскользнула женская фигура. Все семеро о чем-то посовещались, помахали руками, затем двинулись в сторону огромного дома, стоявшего в стороне.
– Вот это да! Там же парковка, – восхищенно присвистнул Воронцов. – Молодец, Линок!
– А почему я – молодец? – пристала к нему Алина, но Дима отмахнулся.
Послышались переговоры по рации. Кто-то кому-то советовал подойти поближе к группе в черном, другой в приказном порядке рекомендовал отойти от них подальше. В конце концов, все успокоились. Началось томительное ожидание.
– Дим, пойдем, а?
– Алина, ты слышала приказ? Ты что, глухая?
– Нет, у меня аллергия была, а со слухом все в порядке. Пойдем! Если не пойдешь, я одна, – она не успела договорить.
Воронцов схватил ее под руку и потащил за собой. Дима понял, что Алина права. Надо идти следом за людьми в черном, иначе можно опоздать. И тогда все мучения окажутся напрасными. Они шли, вполголоса обсуждая новомодные мультики о миньонах, недавно вошедшие в моду. Бездумные мультики полюбились всем – и взрослым, и детям. Алина яростно критиковала модное увлечение, а Дима не менее яростно отстаивал права большинства на просмотр анимационных фильмов. Дискуссия велась шепотом, иногда они кричали друг на друга, но тоже вполголоса.
– А зачем ты их смотришь? У тебя же есть девушка, как ее, Соня, что ли; работа, показатели, а ты всякой глупостью мозг забиваешь! – шипела Алина, размахивая руками от негодования.
– Да тише ты, услышат. Стой!
Они остановились чуть поодаль от парковки. Именно здесь расположилась группа во главе с Машкой Перовой. Машка суетливо носилась вдоль ряда побелевших от мороза машин.
– Надо же, объект потеряли, – хихикнул Дима.
– Какой объект, Дим?
– Они же сначала выбирают, какую машину угонять будут, а тут заминка. Объект потерялся. Не доехал.
– Увы! К нашему с тобой счастью, объект нашелся, – обрадовалась Алина.
Угонщики закопошились возле иномарки, только что прибывшей на парковку. Она еще не успела покрыться инеем. Снова начались переговоры по рации. Батанов хриплым голосом отдал приказ не трогать группу, пока пост не подаст сигнал.
– Надо брать с поличным! Иначе ничего не докажем.
– Почему? – горячился Воронцов, поддерживаемый молчаливыми, но красноречивыми жестами Кузиной.
– Машка Перова – первоклассный юрист. Она отмажет Минаева. Придется отпускать его. Ты этого хочешь, Воронцов? Кстати, с кем ты там?
– Я? – вопросом на вопрос ответил Воронцов. – Я с Кузиной. Стоим тут. Пасем.
– Вот и пасите, – сказал Батанов и отключил рацию.
Алина почти потеряла голову от восторга. Сам капитан Батанов дал добро, чтобы она стояла в паре с Воронцовым. Больше от нее не прячутся. Она на равных с операми.
– Дим, а кто вон там стоит? Там, за деревом, за большим деревом…
Воронцов присмотрелся и засмеялся:
– Это наш Степаныч. Старику дома не сидится. Решил приобщиться к серьезному задержанию.
– А его только мы видим?
– Да. Больше он никому не нужен. Не переживай, Линок! Я же сказал, эта ночь будет наша! Мы всех повяжем.
Раздался хрип рации.
