Алька весело выскочила на середину комнаты и театрально развела руки:
– Все, Шурочка, ты уж нас извини, больше задержаться мы не можем. Вот и хотели бы, но… никак!
– Это почему? – уставился на нее любимый.
– Действительно, – кивнул «Глухарь». – Я очень настроен на длительное общение.
Алька опоздала. Надо было прощаться чуть раньше, а сейчас из ванной комнаты уже выходила Шурка с пресловутой шваброй, с тряпкой и ведром воды. Водой она тут же плеснула на пол, после чего мужская часть гостей быстро поджала ноги, хорошо, что до Альки вода не достала.
– Дорогие мои товарищи! – с улыбкой обратилась к гостям Шура. – А теперь – вуаля! По нашей старой традиции гости наводят новогодний порядок у хозяев! Ну! Гарик, тебе швабру или так полы будешь мыть?
Алька этого и боялась. Она вытаращила глаза и хотела образумить ближайшую родственницу:
– Шура, я же…
– А ты, Алечка, будешь мыть окна!
– Кстати, мне ведь пора! – с самой слащавой улыбкой заявил вдруг «Глухарь». – Не смею больше обременять вас своим присутствием.
Он выскочил из комнаты, шмыгнул в прихожую и сиганул в подъезд, прихватив обувь.
– Дык… и я… я тоже… обременять не могу… – возмутился Гарик и начал по дивану перебираться к выходу.
– Гарик, погоди! А меня-то? – испуганно вскрикнул Витя и в два прыжка обогнал приятеля.
Через минуту, кроме сестер, в квартире никого не было.
– Ну… очень жаль… Очень… – усмехнулась Шура. – Придется второй раз полы мыть.
Сделала она это за пять минут. Теперь можно переодеться и нормально залезть в компьютер. А там… там сразу забудутся мелкие неприятности и большая, верная любовь…
И все же в компьютер погрузиться не получилось. Не успела Шура переодеться, как к ней снова вернулась Алька. Сестра была сердита.
– Это что такое, Александра? – с порога начала выговаривать она. – Ну хорошо, тебе наплевать на творческую карьеру родной сестры… меня то есть… Тебе наплевать даже на мою семейную жизнь, но! Как ты можешь до сих пор оставаться в старых девах?! Это же неприлично! Тебе уже двадцать семь лет, а впереди никакого просвета!
– Ты чего завелась-то? – не понимала Шура. – За швабру обиделась? Так это я должна нервничать оттого, что близкие друзья не захотели помочь в уборке.
– Даже не напоминай! Потому что я сейчас… я негодую! И попутно возмущаюсь! – накаляла атмосферу Алька. – Потому что ты своими руками и языком просто делаешь себя несчастной! Разве я не говорила, что в Новый год у Гарика на даче собирается весь бомонд? А ты прямо категорически не хочешь попадать в светские львицы!
– Прости, а бомонд – это Витя и Гарик? Ах, еще толстый «Глухарь», я забыла.
– Не надо ирничать… иронничать…
– Иронизировать и ерничать, – любезно подсказала сестра.
– Да! Не надо! Там будут родители Гарика… наверное… а это очень известные и состоятельные люди! Очень! И папа его будет, и брат, и мы…
– Я обязательно должна присутствовать на этом семейном празднике? – поджала губы Шура.
– А где тебе еще быть? – удивилась сестра. – Ты только заметь, папа Гарика – одинокий мужчина. У него и друзья такие же – одинокие, состоятельные! И где еще тебе, незамужней, одинокой, стареющей деве, находиться в такой момент? Дяденьки будут раскрепощены, под алкоголем, будут любить, дарить и делать комплименты! Да за такое лежбище котиков любая девица готова не только на елку залезть, а из кожи вылезть!
– Все, Алька, я устала. Давай по домам, – категорически заявила Шура и начала теснить сестру к выходу. Та упиралась, но Шура была непреклонна. – Все, Алька, с наступающим.
– Хорошо, – неожиданно сдалась сестра. – Приятного вечера.
Алька ушла, а Шура решила больше ни под каким предлогом никому двери не открывать.
Новогоднее утро порадовало звонком в двери.
Шура взглянула на часы – половина девятого. Так рано могла заявиться только сестра. И Шура даже догадывалась, с какой целью.
Алька не обманула ожиданий, на сей раз она прибыла с каким-то топорщащимся пакетом.
– А вот и я! С Новым годом, сестричка!
– И тебя тоже, – чуть настороженно проговорила Шура. – Ты опять меня уговаривать пришла?
– Я подарок принесла! – обиделась сестра. – Вот… смотри, что я тебе купила…
Алька полезла в пакет и выудила оттуда большие крылья. Шура такие видела, их продавали к детским новогодним костюмам.
– Оч-чень необходимая вещь, – не знала, радоваться или обижаться, Шура. Она пошла в комнату и вернулась с маленькой коробочкой. – А я тебе простенький подарочек, вот… Колечко, как ты и хотела.
– Ухты-ы! – обрадовалась сестра и тут же нацепила кольцо себе на палец. – Ну надо же! Точно! Я такое и хотела! Ой, Шурочка, дай я тебя чмокну! Как же здорово! Я его сегодня на Новый год надену!
– Да, – кивнула Шура. – Его можно и на Новый год, и на Рождество, и на другие праздники… Просто так тоже можно носить. А вот я куда… в этих крыльях?
– Да тоже можешь так носить, – отмахнулась Алька, продолжая любоваться подарком. – К нему еще колье есть, я видела, надо будет у Гарика попросить… Ну, это когда мы станем неразлучно близки с ним, к Рождеству. Кстати…
Алька понизила голос и даже прищурилась от серьезности:
– Кстати, я сказала Гарику, что мой папа… не смейся, будь серьезнее… Что мой папа – Александр Чернов. Прошу тебя – как сестру прошу – поддержать эту выдумку.
– Погоди… Это какой Чернов? Певец, что ли? – фыркнула Шура.
– Да, – кивнула Алька. – Очень удобно, между прочим. Я читала, у певцов же много разных встреч с поклонницами бывает, ну и… почему бы нашей маме не быть поклонницей Чернова и почему бы у них не могла состояться такая встреча?
– Теоретически могла… Только… наша мама с нашим папой дружили со школьной скамьи и…
– Да перестань! – поморщилась Алька. – Кому это интересно? Все равно они уже пятнадцать лет не живут вместе! Папа не узнает.
– А мама?
– Она сейчас живет в Германии с новым мужем и тоже… не узнает. На всякий случай я сказала Гарику, что это наш семейный секрет. Главное, ты не проболтайся. Ты, кстати, если что, можешь быть дочерью, например, Киркорова или…
– Сдурела совсем?
– Ну… не хочешь такого роскошного отца, как знаешь! А я точно тебе говорю, я внебрачная дочь Чернова. «Хочу, чтоб годам вопреки так же были мы близки…»
– Вообще это песня Юрия Антонова, на всякий случай.
– Какая разница? Я тебе просто показываю, что мне от папы достался голос!
– Неплохо бы знать папочкин репертуар-то, – фыркнула Шура.
