– Увидите. Этой же ночью увидите. Закрывайте двери и спускайтесь все на нижний этаж. Будьте все на нижнем этаже, – торопливо проговорила женщина и кинулась к лестнице, ведущей на ее огород.
– Началось, – буркнул Федор.
– Небо словно прорвало, вода бежит ручьями, – постукивая зубами от холода, сообщила Таис.
– По домам. Мы сейчас к вам придем. У нас есть приличный запас топлива, – быстро проговорил Григорий. – Ждите нас. Не получат их гомены мальчишек. – И он проворно поднялся на верхний этаж дома.
4
Стекол в окнах островных хижин не водилось. Да и откуда им быть в обществе, где стреляли из луков и питались выловленной в океане рыбой? Так что Федор просто закрыл прочные деревянные ставни и до упора задвинул задвижки на двух окошках нижнего этажа.
В маленькой спальне, где стояла широкая деревянная кровать Таис и Федора, устроили детей. Кинули на пол матрас, застелили простыней, малышню уложили и укрыли пледом. Самый маленький наконец заговорил. Влажно блестя глазами, он пролепетал, что хочет домой.
– Домой после, когда дождь закончится. Давай я спою вам песенку. На улице ветер и дождь, а как только появится солнышко, мы что-нибудь придумаем. Смотри, твои братики уже легли, – проговорила Надя и помогла ребенку устроиться.
Она была настолько спокойной и ласковой, что Таис и сама ощутила странную умиротворенность. Казалось, Надя точно знает, что все будет хорошо и поводов для волнения нет. Она затянула незатейливую песенку о пчелках, которые летают над цветочками. Малышня ее слушала. Только самый младший не хотел залезать под одеяло и все посматривал на дверь. Из глаз его по щекам уже катились большие капли.
Таис вздохнула и вышла в комнату, служившую одновременно гостиной, столовой и прихожей. Здесь при тусклом свете масляного светильника и оранжевых всполохах печного огня сидели Григорий и Федор. Как обычно, говорили «важные разговоры», которые временами казались Таис бессмысленными.
– Я же тебе говорил, что за все надо платить. У всего есть цена. Вот у нелегалов цена их свободы – жизнь детей, – невозмутимо говорил Григорий.
– Не все так просто. Кто такие гомены? Почему их все боятся? Мы не знаем всей правды, – возразил Федор. – Они приносят детей в жертву обезьянам, чтобы задобрить. Кого? Фрики вряд ли предъявляют претензии. Фрикам тут раздолье. Они всего лишь животные, им нужна территория обитания и еда. С едой проблем нет, потому что есть обезьяны, есть рыба. Посмотри на нашего Пушистика – он хорошо отъелся на острове. Нелегалы боятся вовсе не фриков.
– Жрецы и гомены – вот кто управляет островом, – согласился Григорий.
– Хотелось бы узнать, кто это такие… – сказал Федор.
Их разговор был прерван диким порывом ветра. Дождь сильнейшей водяной стеной обрушился на деревню, вода шумела совсем рядом с дверью. В здешних домах делали высокие пороги, чтобы внутрь не просочилась влага. Но Таис все равно ощущала назойливую тревогу. Она слушала, как шумит ветер, как ревут волны, и думала, что все это похоже на скверное предзнаменование.
И вдруг сквозь шум бури пробился другой звук. Он не принадлежал ни бушующему ветру, ни разволновавшемуся океану. Чужеродной нотой он пронзил темноту и буквально завис в пространстве, заставив замолчать Григория и Федора.
– Что это? – тихо пробормотала Таис, замерев рядом с входной дверью.
Где-то там, за такими непрочными деревянными стенами, появилось нечто странное, опасное и непонятное.
Звук повторился.
– Похоже на гудение. Или на вой, – заметил Григорий, поднимаясь с деревянной скамьи.
Он подошел к дверному проему, отодвинул толстую деревянную перекладину и распахнул дверь в холод и сырость. Тут же на порог упали дождевые капли, потянуло йодом и водорослями, и в дом хлынул порыв быстрого ветра.
Сквозь темный проем Таис увидела где-то вдалеке, на мостике, странную серо-белую фигуру. Вроде бы и человек, но слишком медленно он двигался. Слишком просторным был на этом человеке балахон, и слишком странный звук долетал от него. Не то плач, не то злобное рычание…
Григорий резко захлопнул дверь, стукнул перекладиной и обернулся.
– Видела? – тихо спросил и глянул на Таис серьезно и пристально.
Таис кивнула.
– Не похоже на человека… – пробормотал Григорий.
– А на кого похоже? – спросил Федор.
Он так и сидел за столом, положив на столешницу крепкие, огрубевшие от работы руки.
– Да кто его разберет…
Григорий потянулся за кувшином, в котором едва заметным дымком исходил свежезаваренный травяной настой. Добавил в глиняную чашку немного медку, взял уже успевшие остыть лепешки.
– Похоже на призрак, – хмыкнув, сказал он.
– На кого? – одновременно переспросили Таис и Федор и, посмотрев друг на друга, улыбнулись.
– Не знаете, кто такие призраки? – удивился Григорий.
– Не довелось встречать. – Таис покачала головой.
– Я читал, – нахмурился Федор. – Это старые выдумки, сказки.
– Да, это выдумки. Слышите? – Григорий вдруг вскинул голову и замер.
Таис чуть не подпрыгнула от страха, когда поняла, что сквозь шум дождя и ветра до них долетают странные медленные шаги. Кто-то приближался к их хижине. Кто-то шел по мостику, шагал четко, размеренно и тяжело.
Бум-бум-бум… – звучало за дверью.
Федор метнулся к сундуку и вытащил меч. Приготовился, встал у двери. Григорий встал рядом, тоже достал оружие. Бластер Таис лежал в соседней комнате под кроватью. Она кинулась было за ним, но дверь уже вздрогнула от резкого стука.
– Впустите, именем закона, – прозвучало за дверью. Голос медленный, тяжелый. Слова произнесены четко, раздельно, между ними небольшие паузы.
– Да пошел ты… – буркнул Федор и поднял меч.
– Открываем? Готов? – одними губами произнес Григорий.
Федор кивнул.
Григорий медленно и тихо отодвинул задвижку – и вовремя, потому что дверь ходуном ходила от множества ударов. Вот-вот слетит с петель…
В распахнувшуюся створку заглянуло белое неподвижное лицо. Лицо-маска, чьи глаза не выражали ровным счетом ничего. Белый балахон, длинные руки.
– Вы нарушили здешние правила и должны быть убиты, – начало существо, но договорить не успело. Быстрым движением Федор снес ему голову.
Глава 8
Эмма. Много глюченых роботов
