Когда она на метро добралась до Нижнего Ист-Сайда, было уже больше девяти, и Джоанна знала только одно — она жутко хочет есть. Она сначала собиралась купить себе порцию пиццы перед тем, как подняться в квартиру, но ей совсем не хотелось заставлять Донни ждать. Поэтому она сразу направилась в свое бывшее жилье, открыла своим ключом замок в подъезде и пешком поднялась на четвертый этаж. Ей трудно было поверить, что почти год она не поднималась по этим грязным ступенькам, она даже разволновалась от этих мыслей. В носу защипало от охвативших ее эмоций, и слезы навернулись на глаза. Она не знала, постучать или отпереть своим ключом. Но с какой стати она должна стучаться в свою собственную дверь? Хотя, с другой стороны, это дверь Донни, его квартира. И табличка на двери с его именем. А она только жила здесь какое-то время как у себя дома.
Она все-таки сама открыла, совершенно не готовая к тому, что ее ждало.
Справа от прихожей была кухня, и там Донни, голый по пояс, стоял у плиты и что-то помешивал деревянными ложками в четырех кастрюлях. Джоанна вспомнила ароматы бабушкиной кухни в Шипшед-Бэй — сногсшибательный букет запахов лука, чеснока, оливкового масла, помидоров, перчиков и колбасы. Джоанна вечно клянчила у бабушки попробовать, и та, как обычно, подмигнув, говорила: «Только не говори своим братьям!» — и с заговорщическим видом подносила к губам Джоанны деревянную ложку. После смерти бабушки шесть лет назад Джоанне достались в наследство все ее рецепты, которые теперь хранятся в нижнем ящике кухонного буфета. Рецепты были дороги Джоанне как память, а не просто как рецепты блюд. Бабушка всегда говорила, что по этим рецептам может приготовить каждый, но ни у кого не получится так же вкусно. Она, конечно, была права. И если бы даже Джоанна интересовалась кулинарией, она бы все равно не рискнула вернуть к жизни бабушкино кулинарное мастерство. Рецепты она оставила здесь специально — чтобы сохранить в этой квартире какую-то часть себя. И вот теперь записи оказались востребованы — это Джоанна поняла, когда увидела на столе карточки, исписанные бабушкиным почерком.
Потом она взглянула налево, в гостиную, и сердце у нее защемило. Это была не комната, а помойка. Диван и кресла завалены ношеной одеждой; журнальный столик в восточном стиле, который она сама купила в шикарном мебельном магазине, похоронен под грудами бумажек, журналов и грязной посуды. Но больше всего ее убило огромное количество упаковочных коробок, какие используют при переезде — тех самых коробок, в которые Джоанна грозилась сложить все до единой свои вещички всякий раз, когда пугала Донни, что она никогда не вернется. До этого не дошло, но коробки с тех пор так и стояли на полу в том виде, в каком оставила их Джоанна, — наполовину набитые всякой всячиной: банными полотенцами, посудой, книгами, старой обувью.
— Привет! — окликнула она Донни.
Тот обернулся.
— Привет!
Он окинул ее взглядом с головы до ног.
— Какое у тебя миленькое платьице, Джо! Ты у нас теперь кто? Мисс Вселенная?
— Донни, ты чем занимаешься?!
— Еду готовлю, солнце мое. Это теперь мое новое хобби.
— По бабушкиным рецептам?
— А почему бы и нет? — Он задумчиво нахмурился. — Или ты думаешь, я разгневал ее этим?
— Да ну, нет, конечно! Наоборот, она наверняка рада.
В голове мелькнуло подозрение: Донни готовил не к ее, а к чьему-то еще приходу. Ведь он ни словечком не обмолвился о том, что они будут ужинать.
— И ради кого ты затеял эту стряпню? — как можно более непринужденно поинтересовалась Джоанна.
— А ради кого, ты думала? Ради меня, ради тебя и ради пса по кличке Бу.
— А может, я уже ела. А?
— Такие роскошные женщины, как ты, никогда не едят много. Поэтому вас надо кормить. Как детей. А? Я прав?
— А я знаю, что ты делаешь, Донни.
— Что же?
— Ты пытаешься меня соблазнить.
Донни от души расхохотался:
— Соблазнить? Тебя? Да я это давным-давно уже сделал, солнце мое! А это просто ужин. Так что садись, и я налью тебе бокальчик вина.
Только сейчас Джоанна услышала доносящуюся из спальни музыку — «Маловато, зато кайф» рок-группы «Клаймэкс». Это же их с Донни свадебная песня!
— Донни!
— Что, дорогая? — отозвался Донни, двигая бедрами в такт музыке. И, взяв в руку деревянную ложку, он, словно в микрофон, пропел: — «Ужасно будет, если я в руках не удержу тебя!..»
— Поверить не могу, что ты слушаешь эту песню! — воскликнула Джоанна.
Ей теперь было интересно, уловил ли Донни тогда в «Соловьях» некий заряд, пробежавший между нею и Хоугом. А может, он что-то почувствовал и догадался, что она ходила к Капитану Хоугу на яхту, и что они потом возвращались под дождем, и что когда они с Хоугом вернулись промокшие до нитки в бар, у нее возникло странное неведомое чувство, и что она гадала, поцелует ее Капитан или нет. Капитан не поцеловал, а может, просто не успел, потому что Джоанна ушла, и слава Богу, что ушла, потому что теперь она была здесь, в своем доме, и сгорающий от ревности муж наливал ей в бокал кьянти.
— Спасибо, — сказала Джоанна, беря у него из рук бокал. Она сразу сделала большой глоток, чтобы успокоиться.
— Ты вообще в порядке? — спросил Донни.
— Да, у меня все в порядке, — сказала она, хотя едва сдерживала эмоции, готовые прорваться наружу. Все-таки это был ее муж. И ее жизнь. Иногда она бывала очень сентиментальной. Но пыталась контролировать себя. — У тебя такой свинарник, Донни!
— Ха! А ты знаешь, какая разница между «Роллинг стоунз» и шотландским пастухом?
Джоанна картинно закатила глаза.
— «Роллинг стоунз» говорят: «Эй ты, вали подальше от моей тучки!» — а шотландский пастух говорит: «Эй ты, Мистер Тучка, вали подальше от моей овечки!»
Джоанна не удержалась от смеха.
— Прикольно, Донни! — И, вдруг посерьезнев, она кивнула на гостиную: — А что здесь до сих пор делают эти коробки? И когда ты вообще последний раз убирался?
— Здесь все осталось так, как было, когда ты меня бросила, — сказал Донни. — Мне так нравится. А когда ты вернешься, я уберусь.
— Ой, ну ты чокнутый! Прямо сумасшедший!
— А из-за кого сумасшедший-то? Из-за тебя, куколка. И я вижу, кому-то надо еще немножечко выпить. — И, как заправский ухажер, Донни снова наполнил бокал Джоанны.
— Мне больше не надо, — пыталась сопротивляться Джоанна, но не смогла его остановить. — Ты лучше скажи, где «Сьюзи».
— Кто?
— «Сьюзи». Мой мотоцикл.
— A-а, он стоит через квартал отсюда. Гоняет как зверь.
— А я знала, что «Сьюзи» тебе понравится.
— Да, понравилась, — сказал Донни. — Но мне больше нравится ее хозяйка. На вот, попробуй. — Донни протянул Джоанне ложку с томатным соусом.
