Ингрид настороженно поглядывает то на меня, то поверх руля на здание, добротное, массивное, когда-то здесь была окраина Москвы, но теперь выросли целые кварталы высоток, а такие вот дома остались реликтами прошлого.
Банки, корпорации, крупные структуры стремятся строить собственные модерновые здания, а у кого недостает средств, арендуют в таких же ультрасовременных высотных, что престижно и заметно.
Однако некоторые структуры предпочитают именно такие отдельно стоящие здания. Как, например, наше. Или подобные нам. На этой они или той стороне закона.
– Думаешь, – проговорила она с сомнением, – нас вот так и пустят?
Я поинтересовался:
– А мы ГРУ или не ГРУ?
– Мы не прежнее ГРУ, – напомнила она раздраженно. – Да и прежнее работало только за рубежом.
– А мы не можем как…
– И как ФСБ не можем, – отрубила она. – Все только в рамках закона! Ты как-то понимаешь нашу роль слишком… по-простонародному. Теперь у нас демократия, это значит, демократы нас за любое нарушение закона затопчут, заплюют, забодают и вообще…
– Агитация госдепа, – согласился я, – тлетворно действует даже на кристально чистый разум ученого. Хотя…
Она с растущим подозрением всмотрелась в мое одухотворенное лицо.
– Что, гад, задумал?
– Да так, – ответил я, – зайдем под прикрытием.
– Каким? – спросила она сварливо. – О прикрытии нужно договариваться заранее! Прикрытие не сами берут, а его дают сверху! После особой подготовки.
– Да ладно, – ответил я, – то глобальное, надолговое, а мы так, разовое. Как билетик в метро на одну поездку. Пойдем! Или тебя привлечь за неподчинение старшему по званию? Кстати, а какое у меня звание?
– Обойдешься, – отрезала она. – Тебя самого привлекут за самоуправство. Да иду я, иду!
Из автомобиля выбралась все же с неохотой, он как бы дает добавочную шкуру и прибавляет уверенности, хотя у современных женщин ее и так уже выше крыши.
На крыльцо я поднимался властный и уверенный, даже перед зеркалом не нужно тренироваться. Хотя умом понимаю, могу и нарваться, но глупейшее чувство, что все не всерьез, а всерьез только моя работа в лаборатории, она продвигает все человечество хотя бы на миллиметр, а это вот все дикость, варварство, размахивание каменными дубинами, как стыдно, и в то же время тревожно, что в наше время высочайшей технической культуры такое вот все еще неотъемлемая часть жизни…
Ингрид пихнула в бок.
– Ненавижу, когда у тебя такое выражение!
– Какое?
– Такое!
Я вздохнул.
– Ингрид, здесь не бандиты какие-то, а компьютерщики. Их стрелять не придется. Дай-ка сюда твой пистолет.
Она не успела рот открыть, как я выдернул ее пистолет из кобуры, сунул себе сзади за пояс и потянул на себя дверь.
Ингрид раскрыла рот для протеста, но дверь открылась легко и просто без всякого сопротивления, я ж, пока брался за ручку, прошелся по их системе идентификации, дал себе и спутнице пропуск, потому вошел не просто свободно, а по-хозяйски вольно и раскованно.
Из-за стола слева от входа вскочил громадный мужик, уже злой и недоумевающий, быстро обошел стол, загораживая нам дорогу. Стойка нехорошая, что я сразу оценил, из такого положения хорошо выхватывать пистолет, нож, да и просто бить кулаком быстро и прицельно.
– Как такие? – проревел он грозно. – Как вошли?
– Ну шуми, – ответил я. – Хозяин прислал. Нечисто работаете, вот что. Внушение вам такое…
Он нагнул голову еще больше, быстро зыркнул на Ингрид, я не кажусь таким опасным, как эта красивая женщина, все мужчины знают, самые ядовитые змеи как раз и самые красивые.
– Вы о ком?
– Ах, – сказал я, – так ты не допущен к первым лицам?.. Ну тогда веди нас к главному… Это еще Кулагин или Степанченко сумел подсидеть…
Он заколебался, но прорычал зло:
– Никто не пройдет!.. Ну-ка, выворачивайте карманы!
Ингрид не успела ответить, как он выхватил пистолет и направил ствол ей в грудь.
– Ингрид, – сказал я, – не двигайся.
Страж сказал со злобной усмешкой:
– Точно сказано. Ну-ка, очень медленно…
Он не сводил с нее глаз, я выхватил пистолет, оба они даже не успели повернуть головы, как я сказал резко:
– Полиция!.. Бросай оружие!
Он медленно посмотрел в мою сторону, на лице медленно проступило изумление, там же медленно начал поворачивать пистолет от Ингрид ко мне.
Когда воображаемая линия выстрела из дула его пистолета пролегла между нами с Ингрид, люблю математически точные решения, я надавил на курок.
Выстрел прозвучал как-то тихо, амбал отшатнулся, ударился затылком о стену и сполз по ней на пол, а на стене осталась широкая красная полоса.
Ингрид велела быстро:
– Отдай пистолет, сволочь! Ты же сказал…
– Компьютерщиков не стрелять, – подтвердил я. – А это не компьютерщик, даже блондинкам понятно.
Она сказала с бессильным отчаянием:
– Что ты наделал… Теперь наверх, если там еще не всполошились!
– Слушаюсь, – ответил я.
Отдав ей оружие, я подхватил пистолет охранника и побежал за нею через холл. Она зло бросила на ходу:
– Нельзя вот так убивать! Нужно арестовывать…
– Не важничай, – ответил я. – Думаешь, дело в тебе? Или трясусь за твою красивую шкурку? Подумаешь, убил бы капитана… Ерунда.
Она прошипела зло:
– А что важно?
– Что он не просто в розыске, – пояснил я, – а после того, как сбежал из тюрьмы, убил двоих только для того, чтобы ограбить и забрать документы. Это нехорошо вообще-то. Убивать можно только по делу, а не потому что.
Мы начали осторожно подниматься по лестнице, Ингрид переспросила с недоверием:
– В розыске? Сбежал из тюрьмы?
– Проверишь.
– Проверю, – пообещала она. – Может, стоит вернуться и вызвать специалистов?
– А мы хто? – спросил я оскорбленно. – Обижаешь, женщина… Посмотрим, что там еще. А то теперь точно сбегут так, что с нашей доблестной и быстрой, как госпожа Тортила, полицией и не разыщешь.
На втором этаже короткий коридор ведет влево, там всего две комнаты, и вправо, там тоже две, а третьим этажом здание и заканчивается.
Она сказала повелительно, как крутой спец, много раз уже прочесывающий комнаты в таких ситуациях:
– Я смотрю правый коридор, ты левый!
– Как скажешь, госпожа, – ответил я. – Как же люблю подчиняться…
