Как только я ввалился на правое переднее сиденье, Ингрид поспешно вырулила на улицу. Гаврош пригнулся за нашими спинами, а я все еще видел, как за нами расцветают такие красочные взрывы, словно взрываются цистерны с бензином, огонь становится еще жарче, оранжевый настолько, что почти белый.
Тугие волны горячего воздуха ощутимо догоняли автомобиль, пока он разворачивался и выруливал на улицу.
Ингрид сказала озлобленно:
– Не думала, что ты охотник до таких зрелищ! Хотя да, ты признавался, что пироманьяк.
– Пироман, – поправил я с укором. – Это не одно и то же! Ты совершенно лишена эстетического вкуса.
– Но ты выскочил из огня, как ангел ада!.. Там огонь до неба, что там было?
Я огрызнулся:
– Откуда я знаю? Убегал, как заяц, не оглядывался. Страшно-то как…
– Ага, – сказала она саркастически. – Страшно ему!.. Даже дыхание не ускорилось. И голос все такой же сонный. Ты хоть обертонов добавь, робот несчастный… Что будем делать с пленным?
– Сперва допросим под зверскими пытками, – ответил я, – потом закопаем где-нить. Неглубоко.
– Чтоб лесные зверушки полакомились?
– Так далеко не поедем, – решил я. – Просто бродячие собаки всегда голодные…
Гаврош пропищал на заднем сиденье:
– Я же все сказал!.. И зачем вам меня пытать, вы же на работу меня тащите?
Она посмотрела на меня в изумлении.
– Ты ему такое сказал?
– Я намекнул, – ответил я, – а дальше он сам догадался. Хакеров всегда стараются пристроить себе на службу. Понимает, паршивец… Наш шеф не говорил о кадровом голоде?.. Блин, восемь миллиардов двуногих на свете, а умных не набирается и миллиона!.. Да о каком миллионе речь, это я так, чтоб не слишком уж тоскливо… Ингрид… Это я должен быть интеллигентом, не ты, но если даже я взялся за пистолет, то в мире поменялось не к добру очень-очень многое.
– Что?
– В мире жажда насилия!.. – пояснил я с тоской. – Именно жажда!.. Посмотри, сколько фильмов о благородных киллерах… как будто эти твари могут быть благородными! Как упиваются, смакуя все убийства, выстрелы в упор, выстрелы из снайперской, что разносят голову, как гнилую тыкву… А когда из базуки в упор?.. Весь кинозал визжит в восторге.
Она охнула:
– В самом деле? Давно в кино не была.
– Да при чем кино? Это везде: в новостях, социальных сетях, на всех форумах, даже бытовое насилие растет как на дрожжах. Человеческий вид изголодался по большой кровопролитной войне. Мы тоже лемминги, нам нужно что-то эдакое… Посмотри, что в сетях творится! Какие страсти кипят на форумах!.. И все требуют убивать, жечь, истреблять, уничтожать…
Не слушая, она нажала на мобильнике кнопку экстренной связи с Мещерским, прокричала:
– Красный код!.. Преступная группа со связями на высшем уровне!.. Требуется прикрытие третьего эшелона!
Я молчал, а она некоторое время слушала, снова сказала быстрым голосом торопливо и виновато:
– Да, у нас получилось грубовато, но все свалилось так неожиданно… мы просто не успели отступить.
Я смотрел с сочувствием, ее лицо становилось все печальнее, наконец, закончив разговор, сказала мне почти враждебно:
– Даже не понимаю, какой ты профессор, если такой несерьезный!
Гаврош на заднем сиденье даже приподнялся, уши вытянулись, как у жирафа, а я заверил:
– Ингрид, в работе я дико серьезен.
Она ощерилась:
– А здесь тебе что?.. Хаханьки?.. Шуточки?.. Сейчас нас на ковер за такую самодеятельность!
– А где наша самостоятельность? – напомнил я. – Не оправдывайся, скажи, что так и задумано. Мы разгромили местную ячейку некой хакерской группировки. А она наверняка на содержании какой-то преступной корпорации, действующей легально.
– Чего так решил?
– А сейчас они все под чьим-то крылом, – пояснил я. – Не успевают вырасти, как их пригревает какая-нибудь преступная или полупреступная группа. Или легальная, но все равно преступная… Гаврош, ты слышал?.. Мы тебя не отмазали, а всего лишь заменили условным сроком. С отбыванием при строгом режиме.
Он спросил торопливо:
– Но разве мне какие-то обвинения предъявили?
– Если хочешь, – сказал я, – предъявим. Но тогда только за решетку!
– Нет, – вскрикнул он тонким голоском. – Я буду делать то, что скажете.
– Но только забудь о правах, – посоветовал я. – Ты преступник, и пока не отмоешься трудом праведным, так и будешь всегда на прицеле. Помни, у нас не промахиваются. И никаких тебе адвокатов.
Он помрачнел, но у подростков уныние не бывает долгим, спросил с надеждой:
– А заниматься буду чем?
– Самой важной работой на свете, – пояснил я. – Будешь находить угрозы по всему свету. Понял? А твои находки будут передаваться правительствам тех стран, на территории которых готовятся эти теракты или другие пакости.
– Ого, – сказал он потрясенно, – какой-то аналитический центр?
– Точно, – подтвердил я. – И связь у нас не хуже, чем в Пентагоне. И суперкомпьютеры выполняют наши заказы, и влияние у нас немаленькое.
Его глаза загорелись, он сказал с восторгом:
– Тогда мне повезло?
– Больше всех на свете, – подтвердил я. – Больше всех на свете.
Глава 15
Ингрид лихо припарковалась у нашего здания, я вышел, из соседней двери вывалился Гаврош, сумку вытащил с трудом, но бережно, сцепил зубы, а опустил на землю, ничего не задев и даже не стукнув о сам асфальт.
– Давай помогу, – буркнула Ингрид с неприязнью.
Они взяли каждый за ручку со своей стороны и понесли в здание, где Ингрид пришлось трижды сказать «Этот со мной».
Я шел сзади и подтверждал кивком, да, с нами, на верхнем этаже впихнули Гавроша в комнату с компами, у него вырвался вопль восторга, а глаза вспыхнули, как два прожектора.
– Здесь и будешь работать, – сказал я. – Но выход в инет только через мой комп, а там остается все, куда лазил, какие запросы делал, чем интересовался… Вот смотри…
Я набрал адрес, ввел пару команд, и на экране возникло лицо амбала, на которого мы наткнулись первым при входе.
– Тищенко Семен Тарасович, – сказал я. – Его привлекли Гершин и Ачкасов. Гершин остался на втором этаже и, как мне кажется, оттуда не выйдет, если только не зомби. Хотя вроде бы и зомби горят… Сам Тищенко был дважды судим за кражи… да-да, не знал?.. А твой напарник Сава Касаткин по прозвищу Скарамуш, хоть и умелый хакер, но баловался и педофилией, три привода, один суд, но сумел договориться с родителями жертв. В хакерстве умелец, но не мастер, потому по его наводке завербовали тебя. Ты уже мастер, но пока чист, потому они договорились держать тебя в сторонке от их дел… до поры до времени, пока не сядешь на их иглу.
