– Шнель, шнель!.. Ингрид, ты тоже шнель!.. Или тебе швыдшэ?.. Сейчас там уберут трап!
– Еще надо пройти регистрацию, – напомнила Ингрид. – Не туда, для випов отдельно…
Повыскакивали уже с туристическими сумками от разных фирм и разных цветов, спокойные и успевающие разглядывать достопримечательности, ага, прямо в помещении аэропорта…
Левченко поторапливал, десантников всего трое, но с ним, Ингрид и мною уже шестеро, более чем достаточно: не думаю, что в субтропических зарослях лабораторию охраняет дивизия.
Регистрация времени не заняла, нас просто пересчитали, и мы по уже абсолютно пустому посадочному коридору быстро пошли к самолету.
Нас ждали, стюардесса окинула осуждающим взглядом, слишком уж раззявы, потом посмотрела внимательнее, и хотя все мы просто отборные самцы, но что-то увидела в нас еще и заулыбалась сладко.
– Заходите и занимайте свои места быстрее. И так опаздываем на три минуты…
– Спасибо, милая, – сказал Куцардис.
– А ты хороша, – заметил Челубей.
А Затопек, проходя мимо, только посмотрел на ее крупную грудь, печально вдохнул и сказал жалобно:
– Почему меня никто не любит…
Левченко подтолкнул его в зад.
– Или-иди. А то я полюблю. А потом еще Ингрид добавит…
Он вбежал бегом, приговаривая шепотом:
– Только не Ингрид, только не она… У нее же погоны капитана!
Нас рассадили в салоне порознь, я присмотрелся – в администрации аэропорта служат хитрые жуки, вон те два места оставлены для службы безопасности полетов, сейчас там сидят Челубей и Куцардис, а они в вопросах безопасности заменят кого угодно, так что руководство на двух билетах сэкономило…
Места Ингрид и мое рядом, думаю, не случайно, она время от времени оглядывалась, сразу же делая вид, что вот такая провинциалка и очарована огромным салоном, а мне прошептала:
– Мне ребята нравятся. А тебе?
– Пока да, – ответил я. – Но проверим еще и в деле.
Бортпроводница попросила пристегнуть ремни, мотор заработал, самолет медленно покатил по взлетной полосе.
Ингрид посматривала на меня искоса, наконец прошептала:
– Ты чего? Про другого бы сказала, что трясет, но ты же айсберг!
– Да какой из меня, – огрызнулся я. – Я никогда не был руководителем и не стремился им быть!.. Блин, как я в это влез, сам не понимаю. Как мартышка в сеть. Это ты во всем виновата.
– Конечно, – согласилась она великодушно. – Вали на меня. У меня спина крепкая. Если что, и тебя из огня вынесу.
– Нет уж, – отрезал я. – В такие места не полезу. Я руководитель или хто? Теперь я только издали… И чего сейчас… Ну да, ну да, надо же самому посмотреть, кто и как…
– Да брось, – сказала она покровительственным тоном, что нас так бесит в женщинах. – Ты не знаешь группу, потому и тревожишься, как отец-командир.
Я сказал зло:
– Предыдущая группа исчезла без следа! Словно камень в болоте.
– Их было двое, – напомнила она. – Нас шестеро… и уже знаем, что там встречают не хлебом-солью.
– Ты этих ребят знаешь?
Она наклонила голову.
– Двух.
– Кого?
– С Куцардисом и Челубеем была в Йемене, хоть и в разных группах. Встречалась в лагере. Затопек, как я слышала, на сутки раньше меня прыгал с парашютом ночью на горящий Дамаск. Ребята опытные…
– Они опытные, – сообщил я, – когда руководитель опытный и не сует их в мясорубку. А я как раз из таких, что не очень-то… В общем, хоть и лечу с вами, но там держусь в сторонке, поняла? Наблюдаю, насколько я хорош как стратег и тактик. Ну, как стратег я просто чудо, уже знаю, а насчет моей тактичности проверить не мешает…
– Да уж, – сказала она ядовито, – тактичность у тебя просто зашкаливает. Думаю, руководство не будет против твоего и личного участия. Еще как не против!.. Это хорошо, когда руководитель своими глазами видит, как ведут себя его бойцы в боевой обстановке. Но, думаю, это можно только раз-другой, потом не должен вылезать из своего бункера в Стратегическом Центре КЗАЧа.
– Стратегический Центр, – повторил я, – как звучит…
– А что, – сказала она пророчески, – если рисков так много, как ты говоришь, нашей команды на весь мир не хватит!
– Боюсь, – сказал я, – наша команда разрастется… Хотя так и должно быть, масштабы не мы выбираем, но все равно тревожно…
Она покосилась на меня с нескрываемым интересом.
– Вот уж не думала, что ты страшишься масштабов.
– Это не страх, – возразил я. – Реальные масштабы не всегда что-то значат. У меня целый огромный мир на столе между стеклышками микроскопа!.. И далеко не всякий поймет, что там делать.
– Поняла, – ответила она серьезным голосом, и я поверил, что в самом деле поняла. – Но если надо… ты сможешь и в этом мире, реальном…
– Тот еще реальнее, – сказал я.
– Ладно, – ответила она, сдаваясь, – сейчас ты просто уперся рогами. Чаще такие у женщин, но и мужчины бывают… что-то вас где-то переклинивает… Смотри, весь салон забит туристами. Неужели в Тунисе так интересно?
– Страна от туризма получает прибыли почти столько, – заверил я, – сколько от продажи нефти. Про Карфаген слыхала?
Она оживилась, повернулась ко мне всем телом.
– Что? Откуда Ганнибал повел слонов на Рим?
– Именно, – подтвердил я. – Наша буквенная письменность тоже оттуда. От финикийцев, что выстроили Карфаген. До них писали пиктограммами…
– Здорово, – ответила она, но тут же ее лицо стало строгим. – Хотя нам не до туризма. Те двое не вернулись…
– Мы вернемся, – пообещал я, но внутри что-то предостерегающе заныло.
Пассажиры практически все туристы, только двоих-троих можно заподозрить в деловых поездках, у остальных уже отпускное настроение, везде шуточки, хохмочки, хотя некоторые благоразумно устроились соснуть в креслах, чтобы выйти по прибытии из самолета свеженькими и готовыми к приключениям.
Рейс продлится четыре часа с минутами, расстояние всего три тысячи километров, столько же до Новосибирска или Каира, так что нашим тоже можно бы вздремнуть, но, похоже, успели отдохнуть прямо перед назначением, присматриваются и к пассажирам, и к нам с Ингрид, хотя ее более-менее знают, это я для них темная лошадка.
Сбоку, чуть сзади, в соседнем ряду сидят Затопек и Левченко. Оба сидят с закрытыми глазами. Делают вид, что спят, хотя не думаю, что на самом деле так.
Глава 6
Самолет только пошел на снижение, а я ощутил, что окунаемся в мир знойного солнца, раскаленного песка и синего-синего неба, где ну просто не бывает облаков, не говоря уже о тучах.
