Я разъярился. Издав боевой клич индейцев племени сиу, я подскочил к рыжему студенту, чтобы с наслаждением погрузить кулак левой руки в его брюхо. Когда же он, выпучив глаза, начал складываться, я правой снизу двинул его в челюсть, а затем уже падающего рубанул ребром ладони по шее. Слабо охнув, Брыль прилёг и отключился.
Мне стоило огромного труда удержаться от желания садануть его ногой, чтобы лишить возможности грешить на протяжении минимум недели. Но лежачих не бьют. К тому же непонятливость этого типа оставляла мне надежду проделать подобную операцию в самом ближайшем будущем, salva venia
15.
— Вот видите, Настя, — назидательно обратился я к смущённой девушке, — не делайте добра, не получите худа.
— Подонок! — дочь вампира не скрывала своего возмущения. — Он пообещал сегодня же уехать, если я соглашусь сопроводить его в прогулке по лесу. Он, видите ли, боялся заблудиться, козёл блудливый!
— А вы ему сразу поверили? — насмешливо уточнил я.
— Это вы виноваты, — агрессивно заявила девушка. — Нечего было взваливать на меня обязанность выпроваживать их из Болотова. В конце концов, их пригласила сюда не я, а ваш приятель-священник.
Меня всегда восхищала способность женщин перекладывать свою вину на совершенно посторонних людей.
— Не следовало вам кокетничать с ним, — отрезал я.
— А с кем мне кокетничать? Уж не с вами ли?
— А почему бы и нет? Это, во всяком случае, безопасно.
— А, следовательно, бессмысленно.
— Довольно препираться, — рявкнул я, — идём домой. У меня промокли ноги, а в моём старческом возрасте это грозит тяжёлыми последствиями.
Настя с сомнением посмотрела на лежащего в отключке Брыля. На её лице отразился лёгкий отблеск угрызения совести.
— Тоже мне, старичок, — с некоторым восхищением заметила она. — А что делать с этим?
— Ничего, — назидательно объяснил я. — Надеюсь, его заедят комары. Таким образом, будут решены все проблемы: ни вампирам, ни волколакам он не станет нужен. Если же вас иначе воспитала мама, можете прислать за ним его приятеля. Я его тащить на себе не намерен.
Гордо вскинув голову, я решительно зашагал прочь. Лишь мгновение Настя колебалась, а затем последовала за мной.
— Я забыла поблагодарить вас, — смущённо пролепетала она.
— Обычное дело, — успокоил я её, — так поступают все женщины, особенно по отношению к старичкам.
— Вы появились очень вовремя, — созналась она, — он оказался слишком сильным.
— Пониженный интеллект способствует развитию мускулатуры, — объяснил я.
— А как же ваш интеллект? — поинтересовалась она, намекая на мои удары.
— Пропорционален. У меня очень слабая мускулатура по отношению к интеллекту.
Так, мило беседуя, мы вышли из леса. Патрик, победно взметнув хвост, помчался к дому. Настя вздохнула и попрощалась, заявив, что ей надо найти Олега. Я тоже вздохнул и пошёл разбирать грибы, ибо твёрдо решил устроить себе вечером пир в честь первой победы. Согласитесь, следовало помянуть попадью, теперь уже мирно спавшую, поскольку она полностью излечилась от приступов вампирического лунатизма.
Чистка и разборка грибов дело хлопотное, не терпящее суетливости. Я трудился, насвистывая себе под нос, уже довольно долго, когда в дверь дома постучали. Отложив последний гриб, я, кряхтя, поднялся и вышел на крыльцо. Там стоял Олег.
— Нам надо поговорить, — сухо объявил он.
— Во-первых, следует здороваться, когда приходишь в чужой дом и обращаешься к старшим, — столь же сухо отпарировал я, — а во-вторых, поговорить, судя по всему, нужно вам… я что-то не ощущал в себе такой потребности.
— Да, конечно, я несколько взволнован, здравствуйте, можно мне войти? — засуетился он, сразу же дав почувствовать, насколько он мне омерзителен.
— Не могу вам запретить, — произнёс я всё ту же осторожную формулу.
Студент вошёл в дом. Огляделся и бесцеремонно направился к столу.
— Вам придётся подождать, — решил я проучить наглеца.
Удивительно долго чистил я последний гриб, затем несколько раз сливал воду. Короче говоря, я изо всех сил тянул время, но в конце концов вымыл руки, сел напротив Олега и принялся набивать трубку.
— Что вам угодно? — я задал вопрос, постаравшись всем своим видом передать крайнюю степень неудовольствия от посещения.
Мой посетитель начал надуваться, что, учитывая его тщедушную комплекцию, выглядело очень комично. Ещё более комичным оказался пафос его выступления.
— Я считаю долгом чести объявить вам, что вы порочный негодяй, чьё поведение недостойно мужчины. Вы гнусный фашист, которому порядочный интеллигент не должен подавать руку.
Тут он остановился, поскольку для более длительной тирады ему не хватило запаса воздуха. Я же воспользовался паузой, чтобы весьма любезно поинтересоваться:
— Вы закончили?
— Ещё нет! — возмутился он. — Вам не удастся так быстро от меня отделаться. Я вам всё выскажу.
— А зачем? — наивно поинтересовался я. — У русских дворян свято соблюдалось замечательное правило не обижаться на проституток и пьяных мужиков. В наше время к ним следовало бы добавить тех, кого вы называете интеллигентами и к чьей малопочтенной компании, несомненно, относитесь сами. Что же дальше? Вы не способны меня оскорбить, вы не в силах меня наказать. Вам лучше покинуть этот дом, пока я не вышвырнул вас.
Он на мгновение опешил, но я не оценил примитивности его мозга. Так комар, которого ты неудачно пытался пришлёпнуть, взлетев, через мгновение вновь садится на только что оставленное место. Он вновь набрал побольше воздуха и продолжил:
— Вы старый козёл. Неужели вы мечтаете, что такая девушка, как Настя, может ответить на ваши гнусные притязания? Она создана для таких, как мой благородный друг, чьих достоинств вы не способны оценить. Вы обошлись с ним безжалостно, подло! Сам я человек высоких нравственных принципов…
А дальше он понёс совершеннейшую ахинею о том, как он любит свою жену, которой он никогда не изменял и изменять не собирается. Вот тут-то я почти упал духом, но всё-таки постарался охладить пыл юного оратора, вспомнив, что он как-никак числился филологом.
— «Воля ваша, есть что-то недоброе в мужиках, которые избегают вина, игр и общества прекрасных женщин», — несколько неточно процитировал я Михаила Афанасьевича Булгакова.
Но авторитета классика оказалось недостаточно.
— Вы безнравственный прохиндей, — продолжал обличать меня заезжий фольклорист. — Вообще непонятно, как вы проникли в этот дом, что вы здесь делаете. С этим ещё надо разобраться. Я сейчас пойду в местную милицию. Не забывайте, что в Болотове есть конституционные представители законной власти…
