– Ну можно же устроить командные соревнования. А вы будете капитанами команд… ну или там тренерами, – Люба слезла с кровати и обратилась к ближайшему дрыге, старательно копируя букины интонации: – А ну изобрази!
Дрыга, не шевелясь, смотрел на неё печально и непонимающе.
Люба вздохнула.
– Ну вот смотри. Становишься на одну ногу, – она показала, – вот так. Ты можешь встать на одну ногу? Или что у тебя там?..
Туман перед ней пару раз моргнул жёлтыми глазами, а потом слегка перекосился.
– Ну… примерно так, да. А теперь – подпрыгивай, – и Люба подпрыгнула.
Дрыга медленно приподнялся в воздухе и завис в полуметре над полом.
Люба, запрокинув голову, задумчиво смотрела на него.
– Знаешь, – Нюся дернула Любу за рукав пижамы. – Насчёт прыжков. По-моему, это не очень удачная идея.
– Вижу, – коротко ответила Люба. Она напряженно думала. Судя по всему, спортивные соревнования для таких существ, как шмыги и дрыги, не подходили. – Придумала! – Любу вдруг осенило. Она подбежала к деревянному стеллажу, на полках которого беспорядочно были разложены её игрушки, книги и школьные тетради. Покопавшись в одной из стопок, она извлекла большую клетчатую деревянную коробку.
– Вот! – с торжеством объявила она. – Вы будете играть в шахматы! Армия победителя селится под кроватью! А во время игры ваши солдаты могут за вас болеть и подсказывать ходы.
– Ещё чего… – начал было бука, но тут хока жестом остановил его:
– Погоди! Пусть… пусть она покажет.
* * *
У хоки по имени Ох была в жизни одна слабость – математический склад ума. Но куда, скажите на милость, девать математические способности пугалке из шкафа в детской?
Бука Ух – извечный хокин враг и соперник – был прямолинеен и прост как табуретка. Больше всего на свете он любил хорошенько кого-нибудь напугать, хорошенько поспать и посмотреть на хорошую драку.
Хока Ох был устроен иначе. Ему хотелось чего-то большего, но чего – он и сам бы не смог сказать. Иногда он тайком листал Любины учебники и школьные тетради. Постепенно научился читать и считать, и даже иногда замечал ошибки в Любиных задачах по математике. Тогда ему становилось ужасно досадно, хотелось всё перечеркнуть и написать правильное решение. Но он, конечно, этого не делал. Не хокино это дело – задачи решать.
Однажды хока нашёл в комнате Любиных родителей книжку под названием «Великие полководцы в истории». В этой книжке он встретил слова, глубоко запавшие в его душу: «стратегия» и «тактика». Хока Ох буквально заболел военным делом. Он понял, как применить склонность к точным наукам в жизни пугалки.
Днем и ночью, сидя в шкафу между Любиными платьями, Ох рисовал на клетчатых тетрадных листах планы боевых действий, отмечал крестиками и флажками ходы и атаки, указывал стрелочками передвижения войск… На почве своего увлечения он даже подружился с соседом сверху – Соколовским-Квартирным. Тот не то чтобы интересовался военным делом, но зато хорошо знал историю. А кроме того, у Соколовских была прекрасная домашняя библиотека. Среди великого множества книг в ней нашлось и несколько по военной стратегии. Хока читал их запоем и заучивал наизусть.
Увы, в реальных битвах его армия насчитывала всего двоих шмыгов против троих букиных дрыгов. И сколько бы ни рисовал Ох свои хитроумные планы, шмыги чаще всего проигрывали.
Впрочем, хоку это нисколько не смущало. Скорее даже наоборот – после каждой проигранной битвы в нём просыпался особый азарт. Он садился снова в шкафу со своими тетрадными листками и принимался рисовать прошедшую битву, выискивая допущенные ошибки и изобретая новые способы, как избежать их впредь.
Что до шахмат – Ох видел когда-то, как папа учил Любу играть в эту игру. И, объясняя правила, папа несколько раз произносил волшебные слова – стратегия и тактика… с тех пор научиться играть в шахматы стало заветной хокиной мечтой.
* * *
– Ну вот… – объясняла Люба. – А это – конь. Он ходит буквой «Г».
– А мы академиев не заканчивали, понимаешь… – недовольно бубнил бука. Ему было неуютно.
– Это значит – уголком, – пояснял грамотный хока. – Буква «Г» – как уголок.
– Так бы и говорили сразу, понимаешь, – хмурился Ух. Он уже чувствовал, что шахматной партии ему не миновать, и слегка нервничал по этому поводу. Впрочем, в своих силах бука не сомневался никогда. И если бы ему предложили, например, соревнование в танцах на льду с чемпионкой мира по фигурному катанию, бука, никогда в жизни не стоявший на коньках, наверняка уверенно ответил бы: «Ха! Да что я – с девчонкой не справлюсь?!»
Когда соперники, наконец, более или менее усвоили правила игры, Люба решила, что пора приступать к битве. Во-первых, рассудила она, толком они всё равно за один раз не научатся. А во-вторых, ей уже отчаянно хотелось спать. Больше всего она опасалась, что партия с неопытными игроками может затянуться.
Шмыги и дрыги столпились за спинами своих полководцев.
Дрыги при этом подбадривающе угукали, иногда даже хватали буку за руку и показывали на ту или иную фигуру, которой, по их мнению, следовало ходить. Бука Ух небрежно отмахивался, но иногда следовал советам своих солдат. Время от времени он вскрикивал, взрыкивал, даже вскакивал и бегал вокруг доски, ругаясь и проклиная «дурацкую игру».
Двое шмыгов, наоборот, тихо стояли за спиной у хоки и только робко заглядывали ему через плечо. Хока Ох смотрел на доску молча, задумчиво подперев рукой подбородок, другой рукой он плавно и уверенно передвигал фигуры.
Всё закончилось в течение нескольких минут.
– Мат в три хода, – чуть растерянно сказала Люба. – Это называется «детский мат». Поздравляю! Вы… так легко научились.
– Спасибо, – скромно ответил Ох, неожиданно проявляя чудеса вежливости. – Ты прекрасный учитель.
– Бла-бла-бла! – Бука даже побагровел от злости. – И что теперь? Из-за этой дурацкой, понимаешь…
– Я полагаю, ты жаждешь реванша? – с достоинством оборвал его хока. – Ну что ж… я готов. Ты знаешь, когда следующая битва.
С невероятно царственным видом он прошествовал к шкафу. Уже приоткрыв дверцу, он вдруг обернулся и посмотрел на Любу:
– Доброй ночи!
– Доброй… – Люба ещё не пришла в себя от внезапной перемены, произошедшей в хоке.
– Приятных кошмаров! – передразнил бука Ух и выскочил из комнаты, хлопнув дверью.
Шмыги и дрыги, немного поозиравшись, потянулись по своим углам: шмыги – на отвоёванное место под кроватью, дрыги – за шторы.
– Уууффф, – Люба широко зевнула и обернулась к кровати. – А ты…
Договаривать она не стала. Нюся мирно спала, свернувшись калачиком на её постели, и тихонько посапывала во сне.
Люба, подойдя к кровати, слегка подтолкнула Нюсю. Та что-то проворчала сквозь сон.
