Направление он потерял сразу. Стало совершенно непонятно, где верх, где низ, а в легкие через нос тут же попала вода. Он начал задыхаться, забил руками, зацепился ногой за веревку… и понял, что идёт ко дну.
Что-то подхватило и потащило его, через пару секунд Мишина голова снова оказалась над водой. Где же буйки? Странно, они же только что были рядом?.. В панике Миша продолжал биться руками и ногами, пытаясь ухватиться за своего спасителя. Тот что-то кричал, тоже барахтаясь и цепляясь за Мишу.
«Сейчас мы утонем оба», – эта мысль пришла откуда-то извне, она была совершенно отдельно от Миши, который думать сейчас не мог вообще.
И в этот момент…
Чьи-то руки подхватили одновременно обоих неудачливых пловцов – Мишу и Константина Алексеевича – за волосы и приподняли над водой их головы.
– Если не будете мне мешать, я вас вытащу, – прошептал над ухом очень мелодичный женский голос.
Что это? Мише показалось или действительно у их спасительницы зеленоватые, как морская пена, волосы? И – что это там, в воде, блестит серебристо? Уж не рыбий ли хвост?
В этот момент девушка хихикнула, и Миша понял, что она и в самом деле настоящая. Только ведь вожатый – взрослый… значит, он, скорее всего, вообще не понимает, что происходит. Он ведь не может видеть разных.
– Ко… – Прежде чем заговорить, Мише пришлось прокашляться. – Она… ну то есть – нас вынесет к берегу! Ну… течением! То есть – прибоем!
Говорить Константин Алексеевич не мог, только смотрел расширенными глазами, однако барахтаться перестал. Русалка, странно поглядывая на зелёную шевелюру вожатого и придерживая обоих «утопленников» за волосы, поплыла по направлению к берегу. Сама она почти всё время держалась под водой, так что с пляжа, наверное, казалось, что оба они плывут сами, окружённые почему-то морской пеной и водорослями – русалочьими волосами. Миша разглядел огромные светлые глаза, окружённые длинными ресницами, слегка курносый нос и весёлую усмешку.
Не доплыв до берега пару десятков метров, русалка отпустила своих подопечных.
– Дальше сами. Здесь уже мелко, – прошелестела она на ухо Мише. – А тряпочку я себе заберу! Считайте, что откупились. Могла ведь и защекотать! – Снова захихикав, она сделала прощальное движение рукой, не поднимая её из воды, и быстро поплыла прочь.
…В лагерь возвращались в молчании. Константин Алексеевич шёл, низко опустив голову и, казалось, глубоко о чём-то задумался. Время от времени он вдруг резко оборачивался назад и пристально всматривался в линию берега, близоруко сощурив глаза. Заплаканная Ксюша всё ещё всхлипывала, Алёна и Катя шли по обе стороны от неё и молча гладили время от времени её руки, не находя чем её утешить. Остальные ребята шли гурьбой, понуро опустив плечи.
Все понимали: Нагайне будет что сказать шестому отряду на следующей линейке.
* * *
– Мои родственницы – все красавицы! – с довольным видом вставила Мавка. – Что русалки, что…
В этот момент ей на голову обрушился целый ворох пыльных журналов со стоявшего рядом старого комода. Мавка закричала.
– Извините, – Нюся из-за Шкафа вежливо улыбнулась и даже сделала книксен. – Просто дёрнулся хвост…
* * *
Час спустя все ребята отряда сидели в комнате девочек – кто на кроватях, кто на полу, а кто и на подоконнике, – а всезнающая Вика Незнамова пересказывала последние новости:
– У Нагайны сейчас, кроме наших обоих вожатых, ещё Тромбон, она как старший воспитатель тоже ответственная. И инструктор по плаванию: он должен был быть на пляже, а у него живот разболелся, а он купание не отменил.
– И откуда ты всё знаешь? – удивился Арам.
– У меня свои источники, – пожала плечами Вика. – И там завхоз почему-то. И ещё куча народу. В общем, она шипит, ядом брызжет, всех грозится уволить, а наш отряд по домам отправить, потому что она, мол, несёт ответственность…
– Вот и хорошо! – обрадовалась Лиза. – Здесь привидения, страшно! Я домой хочу!
– Ха! По домам! – Дёма Квасников пожал плечами. – За нас деньги пло́чены. Так она нас и отправила! Да мой папа ей…
– А Ксюшу-то за что? – подала голос темноволосая Алёна. – Её там вообще не было…
– Ну, вообще, она должна была быть, – Вика пожала плечами. – Типа отряд купается только при двух вожатых. А она там ещё Котеньку выгораживает!
– Так Нагайна же ей сама поручила…
– Ну она, мож, не имела в виду прям сразу там всё рисовать, эту газету, а Ксюша прям сразу кинулась…
– В общем, плохи наши дела… – вздохнул Миша.
– Ну твои-то точно плохи, – оптимистично подтвердил Арам. – Если кого и отправят домой, так это тебя, друг мой Ихтиандр
[5]… Скажи спасибо, что не утонул, – тебе бы тогда Нагайна устроила: и плавание, и ныряние, и прочие подвиги во славу прекрасной дамы.
Миша густо покраснел.
– Эх, если бы Котенька не заснул… – протянула Катя.
В этот момент Мише пришла в голову одна мысль, которую надо было срочно проверить.
– Я сейчас вернусь! – Он выскочил из палаты девочек и влетел в свою собственную.
– Теша! – позвал он.
– Чего тебе? – Квартирный высунулся из-под кровати.
– Скажи-ка, а какой ты нашему вожатому чай заваривал? – вкрадчиво спросил Миша.
– А что такое? – насторожился Теша и подобрал хвост.
– А всё-таки?
– Ну как же… от морской болезни же… я же сказал… – Теша отвёл глаза. – Мне Соколовский же… Вот, говорит, от живота, вот от морской болезни, вот от бессонницы…
– От бессонницы, значит, – вздохнул Миша. – Ясно. Знаешь, Теш, я тебя очень прошу: никогда не лечи меня от морской болезни. И от живота не лечи, не надо…
В этот момент дверь палаты приоткрылась и в щель просунулась голова вожатого с всклокоченными зелёными волосами. Взгляд у него всё ещё был странный, отсутствующий.
– О! Хорошо, что ты один.
Теша быстро шмыгнул под кровать. Миша насторожённо ждал.
Вожатый вошёл в комнату, плотно прикрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. Заговорил он не сразу. Несколько секунд Константин Алексеевич пристально вглядывался в Мишины глаза.
– Ну, в общем, – он никак не мог начать разговор, – я должен задать тебе один вопрос.
«Ой-ой», – подумал Миша.
– Скажи мне честно, – вожатый пристально посмотрел Мише в глаза. – Только честно! Ты ведь тоже видел её? Видел её? Русалку?!
