Он был совсем безвкусный.
– Видишь? Я всё-таки могу тебя наполнить. Теперь ты – это мы. Всё, что осталось, вымокло в крови и свете, как наша давно почившая прабабка в ужасном шатре. Ты достаточно сильна, чтобы отомстить за нас. Моя смерть послужит тебе наставлением.
По её лицу пробежала и исчезла легчайшая тень улыбки, в горле раздался шум, точно сухие бобы перекатывались в тыкве-горлянке. В ней ничего не осталось: кровесвет впитался в меня, а она стала раковиной, дырой, пустым пространством.
Я не плакала, не могла позволить им увидеть мои слёзы. Я вынула нож с толстой рукоятью из плоти бабушки и крепко сжала его в окровавленном кулаке. На миг взглянув на Короля в роскошных одеждах, я увидела фигуру прямо за ним – пару чёрных блестящих глаз среди жесткой рыжей шерсти.
То был Лис, и он смеялся.
Я так и не узнала, что они сделали с телом моей бабушки, но его убрали из холла, как убирают кухонные отбросы, яблочную кожуру и свиной жир. Пятна на полу вытерли, когда Волшебник вернулся с перевязанным горлом.
Король по-прежнему не сводил с меня немигающего взгляда. Я стояла перед ним в лохмотьях, некогда мечтавших о белизне, обильно покрытая её кровью. Моё лицо было в кровавых полосах, точно я разукрасила себя для войны или свадьбы. Волшебник откинул седые космы с высокого морщинистого лба и обратился к Королю:
– У нас осталась только девчонка, мой господин. Если позволите, я заберу её в свою башню.
Но Король взмахнул шелково-гладкой рукой, отвергая предложение. Я уставилась на него. Его глаза шарили по моему телу, царапали меня, пытались пробраться внутрь. Ибо он воспылал ко мне ужасной страстью, и я видела, как она растёт в его глазах, точно свирепеющий вепрь.
– У тебя есть своя башня, Омир, а у меня – своя.
Его голос был тих и совершенно холоден, как мерзкий ветер, шелестящий перьями мёртвого ворона. Я увидела, что в тусклых глазах Волшебника зарождается то же понимание, которое снизошло на меня, когда я ощутила взгляд Короля. Воцарилась тишина, будто все мы утратили дар речи, и каждый яростно думал о том, как добиться желаемого.
Наконец Волшебник пробился вперёд и заговорил бесцеремонным тоном, который отбросил меня вернее, чем удар кулака:
– Мой господин, могу ли я поговорить с вами с глазу на глаз?
Двое удалились в противоположный конец большого зала. Но у моего народа чуткие уши, и я слышала их так же ясно, как фырканье собственной лошади среди поля травы.
– Мой король, у меня есть идея, которая может позволить нам достичь всех целей. Вам нужна Ведьма, мне – сила, которой бабушка могла её обучить. Зачем удовлетворять лишь вашу страсть? Почему бы вам не жениться на этом создании? – Король молчал. Под стропилами эхо вторило его расчётливым мыслям.
– Но она же дикарка, – наконец произнёс он. – Годится на то, чтобы я её использовал, а не обручался.
– Господин, – настаивал Волшебник, – если вы на ней женитесь, покажете покорённым племенам, что вам можно доверять, что вы добрый и справедливый правитель. Заполучить их доверие – единственный способ утихомирить дикие банды. Сделайте её Королевой, и за это они станут вас обожать, будут шепотом передавать друг другу, что новый Король даже с монстрами играет честно. К тому же все знают, что дикарки плодовиты, как коровы. Она будет рожать вам сыновей одного за другим. Я же смиренно прошу: в те ночи, которые она не будет проводить с вами, отдавайте её мне, чтобы я смог извлечь из неё всё, что можно, до её смерти от ваших действий или моих.
Позвольте рассказать одну байку, чтобы моя мысль стала понятнее.
Сказка Волшебника
Однажды в далёком королевстве – разумеется, оно и сравниться не могло с вашим великолепным королевством, мой господин, – жил Раджа по имени Индраджит. Он был прекрасным властителем, сильным и справедливым, как стрела, пронзающая сердце вора. Его покоряющая рука нависла над полями и фермами, точно облако, приносящее благословенный дождь. Никто не противился его власти, ни один голос не звучал против этой святейшей длани.
Он хотел принести свет и славу своего справедливого правления в самые отдалённые посёлки – стремление, о коем вам самому ведомо, мой господин. Раджа смотрел за великую реку, что струилась, как отрез шёлка, через плодородные земли королевства. И вот повёл он свою знаменитую Королевскую Гвардию, которая, если верить легенде, возникла из земли, когда Индраджит убил чудовищного вепря в дальних краях, и зубы твари упали на землю, точно град. Из тех зубов произошли сто и сорок четыре воина, которых с той поры называли Дентас Вараахасинд – Зубы Вепря. Они были сильно привязаны к Индраджиту, который, убив монстра, дал им жизнь. Солдаты-вепри отличались свирепостью, а их преданность была чиста, как снег на трупе. Они несли щиты, сделанные из огромных лопаток диких горных свиней, которые в те времена были такими же большими, как двери в сокровищницу Раджи. Их доспехи покрывала кроваво-красная шкура тех вепрей, и они носили ожерелья из длинных, изогнутых зубов, давших им жизнь. Они мазали лица дёгтем и затачивали зубы напильниками, так что вид у них был такой же, как у орды демонов, восставших под луной. Люди любили Раджу, как подобает подданным, но Вараахасинд вызывали у них хладный ужас.
Однажды летом Индраджит повёл своё преданное войско вдоль берега блистающей реки в маленький монастырь, который он хотел покорить и использовать как форпост для продвижения своей справедливой власти на юг. Любопытное дело: в храме жили одни женщины, и посвящен он был какой-то небесной змеебогине, украшенной драгоценностями. Когда женщины увидели приближающихся Вараахасинд и услышали их страшный боевой клич, похожий на вопль кабана, пронзённого копьём из ясеня, они не бросились бежать, а собрались вместе возле изображения своей богини, заслоняя позеленевшее бронзовое изваяние телами, одетыми в тонкие платья. Несколько женщин всё же показали свой страх и лишились чувств, но их поддержали другие прислужницы.
Тронутый преданностью монахинь, Индраджит не отсёк их неблагодарные груди немедля и не скормил их тела своим мужчинам. Взамен он оттолкнул женщин и просто разбил статую на острые осколки навершием эфеса своего массивного меча, прославленного во всех краях как непобедимое лезвие. И всё же женщины не закричали, как обычно бывает. Вместо этого одна из них, с глазами чёрными, будто лишенная света глотка змеи, посмотрела на великого Раджу и сказала:
– Это было злое дело. Теперь ты будешь ходить под Её проклятием до конца своих дней, которые утекут на землю, словно негодная нить из растрепанного мотка.
Индраджит не был до такой степени тронут их преданностью, чтобы задуматься над непочтительными словами. Он приказал своим людям отвести женщин в лес и там вырезать им языки, чтобы они больше не могли разговаривать с теми, кто выше их по статусу, только странствовали и попрошайничали. Однако он был очарован женщиной, дерзко с ним говорившей; её звали Серпентина. Как и любой другой Король на его месте, Индраджит захотел показать упрямой девке, каково её место в этом мире.
