– Ты? – взвился Винс, подойдя к Рэю вплотную. – Мирно? Да за кого ты меня держишь?
– Винс, Винс, – вмешался Тони, – может, хватит, а? Даже если он грохнул Лопеса, случайно или не очень, все равно невелика потеря…
Кто-то из гангстеров загоготал.
– Ты сказал ему, что надо разобраться с ворюгой! – снова начал заводиться Винс. – И ладно бы вы были одни, но нет – тебе обязательно надо было ляпнуть при всех, в общем зале! Из-за того, что у какой-то идиотки увели сумку…
Тут Тони повернул голову и увидел меня.
– Добрый вечер всем, – промолвила я, храбрясь.
Винсу явно хотелось сказать что-нибудь очень резкое, но он все же сумел взять себя в руки.
– Добрый вечер, – отозвался Рэй.
Ледяной взгляд? Знакомый незнакомец? Перемены, наводящие оторопь? Чепуха, как есть чепуха – потому что передо мной опять прежний подросток, правда, в костюме, который делает его старше, и явно подражающий ухваткам окружающих его людей, но это все тот же Рэй. Опустив руки, он улыбнулся лучистой, немного застенчивой улыбкой, от которой его лицо потеплело. И Тони, судя по всему, тоже рад меня видеть, чего не скажешь о Винсе, который косится на меня с раздражением. Лео в комнате не было, зато присутствовал Пол Верде – с подозрительно блестевшими глазами, словно успел где-то перехватить косяк, и не один.
– А мы тут, красавица, как раз о тебе говорим, – сказал Винс. Он засунул руки в карманы, недоброжелательно кривя рот. – Представь себе, Рэй замочил типа, который у тебя выхватил сумку на улице. Может, в другой раз ты сама будешь решать свои проблемы, а?
– Она не… – начал Тони.
– Слушай, может, хватит, а? – напустился на него Винс. – Она тебе нажаловалась, ты набрал Рокко, Рокко тебе сказал, как зовут ворюгу и где он живет, ты послал туда Рэя, и Шрам от великого ума его убил. И если я все это выяснил за четверть часа, то даже тупая полиция сообразит, что к чему!
– Тупая полиция уже все выяснила, – вмешалась я. – Лопеса застрелила его ревнивая подружка. – Винс открыл рот, а я повернулась к Рэю. – Значит, это ты вернул мне сумку? А остальные вещи, которые в ней были, что, пропали?
Он кивнул.
– Лопес и его подружка все выбросили, чтобы не оставлять улик. Ну, деньги оставили, и сумку тоже. Они были разочарованы, что денег оказалось мало, и решили сумку продать. – Рэй усмехнулся. – Лопес сказал, он по одежде решил, что у тебя денег куры не клюют.
Точно. На мне было пальто, которое мне сшила Роза, и шляпка ее же работы, но я даже не подозревала, что они производят такой эффект.
– Я только одного не понял, – лениво протянул кто-то из присутствующих. – Ей что, полиция отчитывается?
– Нет, – сказала я. – Меня детектив допрашивал. Потом пришел другой и сказал, что Лопеса убили из револьвера его подружки.
– Так что нечего было орать на нас, – добавил Тони, обращаясь к Винсу. – Предлагаю выпить в честь встречи. – И не успела я опомниться, как он уже стоял возле меня, положив руку мне на талию. Я отстранилась, и Тони, мгновенно сориентировавшись, взял меня под руку. Ее я бы тоже отняла, но он обезоружил меня своей улыбкой, которая так напомнила мне Джонни, что у меня даже защемило сердце.
– Точно! – одобрил Пол предложение Тони. – Пойдем выпьем!
Несколько человек остались в бильярдной, а мы с Тони, Рэем и Полом через потайной ход перешли в подпольный кабак, в котором было полно посетителей. Небольшой оркестр на эстраде импровизировал мелодию в джазовом духе.
– Что будешь пить? – спросил Тони, облокотившись о стойку.
– Содовую без виски. Откуда на сумке взялась кровь? – спросила я, поворачиваясь к Рэю.
– Ну так я Лопесу в морду дал, чтобы его разговорить, – пожал плечами Рэй.
Судя по его интонации, избивать человека ему пришлось явно не в первый раз, и я поежилась. Всякое желание продолжать расспросы у меня пропало.
– Тебя в полиции сильно трясли? – спросил Тони.
– Нет, но в другой раз не надо так делать.
– Что делать?
– Я тебя ни о чем не просила. И я не просила возвращать мне деньги таким образом.
– Да ну? Ты ходила к нам в дом, ты хорошо относилась к маме, к Джонни, к нам всем, а какая-то сволочь украла у тебя деньги – и что? Я должен сидеть сложа руки? Конечно, я решил принять меры.
Пол рассмеялся невпопад.
– Ей-богу, я был уверен, что его Рэй пришил, – весело сказал он.
– Опять двадцать пять, – проворчал Рэй. – Уймись наконец.
– Ну а что? Из револьвера подружки – не обязательно значит, что она стреляла. Ты ж у нас хитрец. Взял ее ствол и…
– Где я мог его взять?
– Не знаю. Нет, знаю. Подружка, значит, жила вместе с Лопесом, и ствол был в квартире. А?
– Лопес жил один, – ответил Рэй. – Рокко сказал, его баба поссорилась с ним и ушла.
– Ну, ушла. Для виду, а вещи оставила. Когда от меня бабы уходят, – горестно продолжал Пол, закуривая сигарету, – они месяцами свои вещи забирают. Два лифчика три месяца выносят.
– Тебе бы в полиции работать, с таким глубоким знанием людей, – едко заметил Тони.
– Это мысль, – усмехнулся Пол. – Но там платят гроши.
– Придешь на крестины моего племянника? – спросил Тони, обращаясь ко мне.
– Так Лучия родила? Передай ей мои поздравления. Как решили назвать?
– Джонни, конечно, – сказал Рэй. – Как же еще?
До этого момента я точно знала, что закончу разговор, уйду и постараюсь больше не общаться ни с кем из братьев Серано или их окружения. Дело было не в том, что детективу О’Доннеллу удалось меня запугать, а в том, что по сути своей я всегда являлась скучным, правильным, законопослушным существом. Я никогда не питала иллюзий по поводу людей, преступивших закон, и я не хотела иметь с ними ничего общего – не потому, что считала себя такой уж высокоморальной, а, наверное, по той же причине, по которой всегда обходила грязные лужи на тротуаре. Но упоминание о Джонни задело слишком чувствительную струну, и я заколебалась. Тони и Рэй, заметив это, принялись меня уговаривать, и в конце концов я сдалась, говоря себе, что все равно ничем не рискую. У меня есть только одно оправдание: если бы не крестины, Тони все равно бы нашел другой предлог, чтобы не выпускать меня из виду, так что в известном смысле у меня не оставалось выбора.
16
Я побывала на крестинах, потом на дне рождения у Лео, которому я подарила книгу о французских импрессионистах, а потом я как-то незаметно дала втянуть себя в роман с Тони. Я не была в него влюблена, но мне льстило его внимание, и он пытался проявить обо мне хоть какую-то заботу, чего я не надеялась дождаться от других. Может быть, мне просто надоело быть одной, и я пошла за первым, кто сказал мне, сжав мою руку во время танца: «Я люблю тебя». Я не считала себя интересной или какой-то там выдающейся, мне было некомфортно в чужой стране, где большинство людей способно говорить только о деньгах и изредка – о бейсболе; наконец, мне был уже 21 год, и Тони казался вполне реальной заменой Джонни, с которым, впрочем, у меня никогда ничего не было. И все-таки, даже когда все складывалось хорошо (не любовь, но почти, не страсть, но близко), меня не оставляло ощущение, что я зря связалась с Тони – не потому, что он работал на Анджело Торре, и не потому, что полиция не спускала с него глаз, и даже не потому, что мое сердце мало участвовало в этой связи. Однажды Лео осторожно заметил: «По-моему, ты делаешь ошибку», Рэй в раздражении высказался еще категоричнее – «Нашла с кем связаться», и их слова странным образом перекликались с тем, что я чувствовала в глубине души.
