– Слушай, у нас все скверно получилось, – выдохнул Тони, подходя ко мне. – Я хочу начать все сначала.
– А я нет.
– Ты так говоришь, потому что злишься на меня. – Тони обеими руками взъерошил волосы и примирительно улыбнулся. – Слушай, давай поженимся, а? Заживем семьей, как все…
– И ты меня будешь бить? Мне не нужна такая семья.
– Ты меня тоже ударила, между прочим.
– Ты это заслужил. А я – нет.
– Он тебя ударил? – спросил Рэй неприятным голосом.
– Не лезь в разговор, – осадил его Тони и снова обратился ко мне. – Пойми, я жалею, что так получилось. Мы оба погорячились… Какое кольцо ты хочешь на свадьбу?
Он попытался взять меня за руку, а я даже не отняла ее, потому что перед моим внутренним взором возникла мать – с небрежно заколотыми русыми волосами (такие небрежные прически были ей больше к лицу, чем старания любых парикмахеров), в синей кофточке и с золотым медальоном на шее, с которым она никогда не расставалась. Что же она говорила, обращаясь не ко мне, а к кому-то из знакомых, которые зашли ее проведать? Крым, да; точно, это было уже в Крыму, незадолго до того, как мы оставили Россию навсегда. «Женщина может спутаться с грязью, но связывать свою жизнь с грязью она не станет» – о какой-то знакомой актрисе, которая водилась то ли с бандитом, то ли с мародером, точно не помню.
Почему же теперь мне пришли на память ее слова?
– И что, будем жить вместе? – поинтересовалась я.
– Да, а что?
– Как Винс и Лучия? Или, может быть, еще хуже?
– Ты что-то имеешь против моего брата? – проворчал Тони.
– Ну я же знаю, как он живет с женой. Любовь закончилась быстро, бедная Лучия после родов растолстела, она требует внимания, а он на нее смотреть не хочет. А вокруг столько шлюх, готовых его утешить – только выбирай.
– При чем тут Винс? – спросил Тони напряженным голосом.
– А что, у нас будет иначе?
Тони ответил не сразу и невпопад.
– Интересно, сколько еще ты заставишь меня расплачиваться за то, что я не Джонни?
– При чем тут Джонни?
– При том. – Он отпустил мою руку и вернулся к столу. – Ты никогда не обращала на меня внимания, пока он был жив. Я даже с Сэди замутил, чтобы тебя разозлить. Но тебе было все равно.
О, уже и бедная Сэди оказалась мелкой разменной монетой. Как мило.
– Ничего, – добавил Тони, скривившись, и снял трубку телефона. – Тео, тащи ее сюда. Да, ко мне в кабинет. – Он швырнул трубку на рычаг.
– Что ты задумал? – спросила я, ощутив укол беспокойства.
– Я всегда добиваюсь того, чего хочу, и тебя я тоже добился. Мы были вместе, и все было хорошо. Проблемы начались, когда ты увидела меня с Конни, верно? Ну так мы их решим. Конни ничего для меня не значит, и сейчас я тебе это докажу.
Дверь распахнулась, и незнакомый мне громила за волосы втащил в кабинет танцовщицу, которая визжала и пыталась разжать его пальцы. Ее ноги волочились по полу, одна туфля потерялась, чулки порвались, коротенькое бледно-голубое платье с многочисленными блестящими элементами едва прикрывало бедра. По лицу Конни текли слезы, в глазах застыл ужас. Я оторопела, а Тони обошел стол, приблизился к ней, достал пистолет и приставил к ее голове.
– Если я ее убью, ты поверишь, что она ничего для меня не значила? Ты поверишь мне?
– Тони, ты что, спятил? – закричала я, вскакивая с места. – Прекрати!
– Если ее надо убить, чтобы ты наконец успокоилась, я ее убью! – заорал он. На его лбу вздулись жилы, глаза метали молнии.
– Пожалуйста, н-не над-до! – взвыла Конни. Она стояла коленями на ковре, и громила по-прежнему цепко держал ее за волосы. – Умоляю вас, н-нет! П-пожалейте меня…
Кто-то говорил, что в детстве Конни сильно заикалась, но с годами сумела перебороть свой дефект речи. И вот теперь он вернулся. Слышать ее, видеть ее искаженное ужасом лицо было невыносимо, и я не выдержала.
– Тони, хватит, довольно! Оставь ее, она ни в чем не виновата…
– Ах вот, значит, как? Она уже ни в чем не виновата?
– Хорошо, виновата, но отсюда не следует, что ее надо убивать!
– Почему? Из-за этой шлюхи ты убила нашего ребенка! Ты… ты…
Тони находился в таком бешенстве, что был готов наставить пистолет и на меня, но тут Рэй скользнул с дивана и мягким кошачьим движением встал между нами.
– Даже не вздумай ей угрожать, – промолвил он негромко, держа руку в кармане, где обычно носил огнестрельное оружие.
– Отойди, Шрам!
Громила решил, что пора вмешаться.
– Тони, если надо свернуть Конни шею, то я это сделаю. Ручаюсь, ее никогда не найдут. О чем сыр-бор-то?
Конни зарыдала, умоляя не убивать ее; но Тони и Рэй, которые стояли друг против друга и сжигали друг друга взглядами, похоже, почти забыли о ее присутствии.
– Защитничек, – процедил Тони сквозь зубы, убирая пистолет. После чего обошел Рэя и, неожиданно выхватив нож, двумя стремительными взмахами прочертил на щеках Конни две косые полосы. – Больше на тебя ни один мужик не польстится.
Танцовщица с криком схватилась за лицо. Сквозь ее пальцы лилась кровь. Я стояла, вцепившись в свою сумочку, и мечтала только об одном – как можно скорее проснуться и узнать, что все было кошмаром. Но кошмар был реальностью, и он никак не желал кончаться.
– Убери ее отсюда, – скомандовал Тони, обращаясь к громиле. Тот схватил Конни за руку, заставил ее подняться на ноги и вывел за дверь.
– Она же пойдет в полицию, – пробормотала я, до сих пор не веря, что только что на моих глазах так просто и буднично изуродовали человека и чуть не убили его.
– Не пойдет. Она знает, что я убью ее, если она это сделает.
– Рэй, можно мне что-нибудь выпить? – беспомощно попросила я. – У меня что-то… мысли путаются.
Тони, вернувшись за свой стол, наблюдал, как Рэй наливает мне бренди.
– Так, для справки, – уронил Тони. – Ты с ней спал? – Кивком головы он указал на меня. – Если скажешь, что да, тебе ничего за это не будет. Слово Тони Серано.
Я затрепетала. Но Рэй даже глазом не моргнул.
– Конечно, не будет, – усмехнулся он. – Я-то могу за себя постоять. И не только за себя.
– Значит, нет, – хмыкнул Тони, вмиг становясь неприятно развязным. – Небось завидуешь мне, а, Шрам? Везде я тебя обхожу.
– Ты бы ей лучше о сестре Анджело рассказал, – посоветовал Рэй, подойдя ко мне и подавая мне холодный – от лежащих в нем кубиков льда – бокал. – Она ведь замуж за тебя хочет. Болтаешь о свадьбе, о кольцах, а сам несвободен.
По тому, как помрачнело лицо Тони, я поняла, что Рэй попал в точку.
