– Хвост за собой не привел? – спросил мрачный, небритый гангстер, который впустил нас с Лео в дом и тотчас же закрыл дверь.
– Нет никакого хвоста, – сказал Лео.
– Надо было сразу же в Мексику уезжать, – тоскливо сказал гангстер, смерив меня неприязненным взглядом. – Чего мы тут забыли? От Лос-Анджелеса до границы всего четыре часа.
Тут я услышала голос Тони:
– Мы бы уехали, если бы Рэя не подстрелили. Надеюсь, ты согласен, что без него нам бы вообще не удалось выбраться со склада?
Он стоял возле двери, ведущей в комнату – бледный от усталости, от пережитого волнения, от того, что мир вокруг него рассыпался на куски, которые никак не складывались ни во что путное. Правая рука Тони была перевязана, под глазами у него лежали тени, и я подумала, что он, должно быть, всю ночь не спал.
– Да я ничего такого не говорю, – пробормотал бандит, стушевавшись. – Пойду посмотрю, как там насчет завтрака.
Он удалился, по-стариковски шаркая ногами, а я обернулась к Тони.
– Зачем ты велел Лео притащить меня сюда? Я не врач, не медсестра, и я не могу вам помочь.
– Тебя хотел видеть Рэй. А я не мог ему отказать.
– Где он? – спросила я.
Тони молча посторонился, и я вошла в комнату, в которой пахло кровью, какими-то дезинфицирующими средствами и, наверное, смертью. Рэй лежал на узкой кровати, укрытый до подбородка простыней. Лицо его было лишено красок, глаза закрыты, веки воскового оттенка, как у мертвеца, и только легкое дыхание показывало, что он еще жив.
– Док вытащил две пули, – шепотом сказал Тони, подходя ко мне. – Третью не смог. Рэй потерял много крови, но док сказал, что шансы есть.
– Что ты собираешься делать? – спросила я, тоже шепотом.
Тони пожал плечами.
– Сейчас нам один путь – в Мексику.
– Они вас ищут, – сказала я.
– Знаю. – Он сделал нетерпеливый жест.
– И охрану границы усилили.
– Не важно. Граница большая, мы проскочим. У нас две машины, мы с тобой и Лео повезем Рэя, а трое моих людей сядут во вторую машину.
Я похолодела.
– Тони, ты спятил? Какая еще Мексика? При чем тут я?
– Ты поедешь с нами, – жестко промолвил он, и я поняла, что он уже все решил за меня.
– С вами? Тони, что я буду делать в Мексике? У меня и паспорта с собой нет…
– У меня тоже, – усмехнулся Тони, – но это не важно. Любую проблему можно решить, если есть деньги.
– Тони, ты что, издеваешься? – завелась я. – У меня здесь мать, у меня работа, друзья, обязательства! Куда я поеду? Как я могу все бросить?
Меня охватил ужас. Если полиция узнает обо мне, мое имя свяжут с бандой, я стану соучастницей, а сколько грязи выльют на меня газеты, даже думать не хочется. А моя мать? Полицейские будут таскать ее на допросы, знакомые начнут ее сторониться, ей почти наверняка придется уехать из Севастополя… Я испорчу ей жизнь, и Павлу Егоровичу тоже, потому что он не захочет ее оставить. Я однажды слышала, как он говорил ей: «У меня никого нет, кроме тебя» – люди его склада в таком просто так не признаются.
– Лео, конечно, сглупил, – сказал Тони. – Лучше бы он дал тебе собрать вещи.
– Я не поеду в Мексику! – завизжала я, теряя последние остатки самообладания.
Лео сунулся в дверь.
– Вы в своем уме? – возмутился он. – Она орет так, что в саду слышно! А если соседи заинтересуются, что тут происходит?
– Плевать на соседей, – произнес слабый, безжизненный голос, отдаленно похожий на голос Рэя. Он открыл глаза, и я видела, как вздрагивают его черные ресницы.
– Она не хочет с нами ехать, – проворчал Тони. Лео поглядел на него, на меня, махнул рукой и удалился.
– Не с нами, а с тобой, – спокойно поправил Рэй и, выпростав руку из-под простыни, дотронулся до моих пальцев. – Выйди, я с ней поговорю.
Судя по выражению лица Тони, ему много чего хотелось сказать, и он непременно сказал бы, если бы Рэй не находился между жизнью и смертью. Пересилив себя, Тони буркнул: «Ладно, если что, я буду рядом», и вышел.
– Как ты? – спросила я у Рэя.
– Я боялся, что умру, не увидев тебя, – ответил он. – Ничего не боялся, кроме этого. Хорошо, что Лео тебя привез.
Я не знала, что мне делать и как себя вести. Совсем недавно я ненавидела его за то, что он сотворил в Пасадене, я желала ему смерти, а теперь была готова пожалеть о своем желании, потому что он действительно умирал.
– Я не могу ехать в Мексику, – сконфуженно пробормотала я.
– Я знаю. – Рэй шевельнулся, шрам на его лбу судорожно дернулся. – Просто проводи меня до границы, ладно? На удачу.
– Хорошо, – сказала я и заплакала. Слезы лились и лились, а я никак не могла остановиться.
– Помнишь, как ты первый раз приехала к Розе? – спросил Рэй. – Еще кот залез под твою машину.
– Помню, – сказала я, ища в сумке платок, чтобы вытереть слезы. – Ты его выгнал.
Рэй улыбнулся.
– Да. Знаешь, когда Джонни умер, я испытал что-то вроде облегчения. Это ужасно, но… Мне казалось, что я получу шанс. Обычно ты обращалась со мной как с ребенком, и меня это жутко злило. Потому что я был готов на все ради тебя… если бы ты попросила. Но тебе даже в голову не приходило просить.
Он умолк и стал на глазах становиться еще бледнее, хотя это казалось невозможным. Я села на край постели и взяла его за руку. Она была горячая, и у запястья тонкой ниточкой бился пульс.
– Не понимаю, как доктор разрешает тебе ехать, – в сердцах проговорила я.
В дверь сунулся Тони, для приличия предупредив о себе легким стуком.
– Завтрак готов. Рэй, тебе тоже лучше поесть. Тиана, ты будешь завтракать с нами или тебе принести еду сюда?
– Принеси сюда. Когда мы едем в Мексику – после завтрака?
– Чтобы при свете дня нас разглядели все псы, которые рыщут сейчас по Калифорнии? – рассмеялся Тони. – Нет, конечно. Выдвигаемся вечером, а до той поры сидим тихо. – Он прищурился. – Значит, ты все-таки едешь с нами?
– Я провожу вас до границы, – отозвалась я. – Ты ведь проследишь, чтобы Рэя в Мексике долечили?
– Конечно, – сказал Тони. – Мы его не бросим.
– Пришли мне потом открытку, – попросила я. – Только не от своего имени. Подпишись… ну я не знаю…
– Дядей Антонио, – подсказал Рэй с легкой улыбкой.
– Нет, это слишком просто, если открытка попадет в чужие руки, они могут догадаться, что к чему. Напиши просто «Твой старый знакомый», и я буду знать, что это от тебя.
– А я могу прислать тебе открытку? – спросил Рэй.
