– Дайте мне еще час, – мрачно сказал Мур. – Если через час он не объявится, я иду в полицию.
Он подвигал нижней челюстью и раздраженно добавил:
– Клянусь, когда его найдут, я ему голову оторву! – Мур повернулся к режиссеру. – Билл, что у нас с завтрашними съемками?
– В том-то и дело, – удрученно ответил Билл, показывая листы вызова актеров. – Весь день я должен был снимать Стюарта.
– Одного?
– Нет, с Лорой и Кэролайн.
– Отмените завтрашние съемки, – распорядился Мур. – Мне надо доложить руководству. На сколько вообще готов фильм?
– Процентов на семьдесят. Еще пятнадцать – сцены, которые можно снять без Стюарта.
– Ладно, это мы еще обсудим, – буркнул продюсер. – Говорил мне отец – занимайся недвижимостью, сынок, нет, понесло меня в кино. Какого черта?
Он безнадежно махнул рукой и ушел.
Когда вечером я вернулась домой и включила радио, дикторы взахлеб передавали главную новость дня – исчезновение голливудской звезды. Я выключила радио, позвонила в больницу, чтобы справиться о самочувствии миссис Миллер, поговорила с ней по телефону и отправилась спать.
Утром меня разбудил звонок, который звенел, не умолкая. Я потянулась к телефону и только в следующее мгновение сообразила, что звонят во входную дверь.
Зевая, я вылезла из постели, накинула на себя пеньюар и подошла к двери.
– Кто там?
– Полиция. Открывайте!
Я приоткрыла дверь и увидела за ней двух детективов. Тот, что стоял немного впереди, обозначая таким образом свое главенство, был мне знаком.
– Мистер О’Доннелл, кажется, – сказала я, открывая дверь. – Вы не заблудились? По-моему, это не ваш район.
– Меня перевели в главное управление еще год назад, – ответил О’Доннелл, насупившись. – А теперь мне поручили вести это дело.
– Какое дело?
– Вы что, не слышали радио? Стюарта Хэмилтона нашли.
– Где?
– За городом, в его собственной машине, – отозвался второй детектив.
– И он…
– Труп, – сказал О’Доннелл, входя в дом и оглядываясь.
– Но… как? Почему?
Ничего более умного мне в голову не пришло.
– Потому что его убили, – ответил О’Доннелл, пожимая плечами.
– Как убили? За что?
– Застрелили. А за что именно, мы выясняем. Где мы можем поговорить?
– Я вас провожу, – сказала я.
Чтобы попасть в гостиную, надо было пройти через столовую, и второго детектива, который шел сзади, заинтересовало пятно на ковре. Он замешкался, громко кашлянул, а когда О’Доннелл обернулся, стал делать ему знаки.
– Что за пятно, мисс? – спросил О’Доннелл, пристально глядя на меня.
– От кофе, – сказала я и объяснила, как с миссис Миллер произошел сердечный приступ, из-за чего она уронила на ковер поднос с едой.
– Миссис Миллер – это Эдна Мередит Миллер, ваша бывшая домохозяйка?
– Да.
– Надеюсь, вы не позволяли ей заваривать вам кофе? – О’Доннелл иронически прищурился.
– Я не понимаю смысл вашего вопроса, – пробормотала я. – Что с того, что она заваривала мне кофе?
– Просто так она отравила своего мужа – налила ему в кофе яд. – Я остолбенела. – По крайней мере, так считают его родственники. Меня еще в прошлый раз заинтересовала эта дама, и я навел о ней справки. После войны они с мужем путешествовали по Франции и поселились на Ривьере. Там мистер Миллер встретил другую и увлекся настолько, что объявил жене, что будет с ней разводиться. Тогда миссис Миллер его отравила. Он очень любил кофе, который она варила, и утром она принесла ему чашечку с ядом. Местная полиция что-то подозревала, но либо она дала им денег, либо им было все равно – одним американцем больше, одним меньше. Родственники мужа потребовали, чтобы она привезла тело в Америку. Они надеялись сделать вскрытие и доказать, что она совершила убийство, но у них ничего не вышло, потому что она кремировала его и привезла прах.
Я стояла, хлопая глазами, всклокоченная после сна, ненакрашенная, и, должно быть, являла собой презабавное зрелище. Миссис Миллер никогда не утверждала, что является домовладелицей, она говорила, что управляет имуществом родственника, который находится на Ривьере. Значит, она лгала – точнее, напускала туману в соответствии с той легендой, которую представляла людям. Скорее всего, имущество принадлежало ее мужу и перешло к ней после его смерти. Она была богатой наследницей, так что не исключено, что он покупал недвижимость на ее деньги. До чего же странная, странная история. Я вспомнила, что на фотографиях в ее комнате была она, родители, ее брат, который рано умер, но никакого мужа. С другой стороны, почему я должна непременно верить О’Доннеллу? Родственники могли ее ненавидеть и запустили сплетню, чтобы, к примеру, вынудить ее отдать им часть наследства.
– Ну, что там? – спросил О’Доннелл, обращаясь к своему спутнику.
Второй детектив стал на колени, понюхал пятно на ковре и поднялся с разочарованным видом.
– Это действительно кофе, – сказал он.
Мы перешли в гостиную – просторную комнату, обставленную минимумом мебели. Я заметила, что второй детектив оглядел ее с удивлением. Не так, не так должна жить известная голливудская актриса.
– Садитесь, мистер О’Доннелл… и вы, мистер…
– Прошу прощения, мисс Лайт, я не представился, – спохватился второй детектив. – Лейтенант Джеральд Фарли. – Он сел на диван, снял шляпу и положил ее рядом с собой. О’Доннелл сел на стул, положил шляпу на стол и достал блокнот. Я устроилась в кресле.
– Скажите, как вас теперь называть – Татьяна Коротич или Лора Лайт?
– Как хотите. Лора Лайт – это псевдоним.
– О’кей. Вы всегда открываете гостям дверь?
– Нет. Вообще-то это входит в обязанности миссис Миллер, но она в больнице.
– У вас есть другие слуги?
– Приходящая горничная. Два раза в неделю все моет и убирает под надзором миссис Миллер.
– Кухарка, садовник?
– Нет.
– Что, и шофера нет? – жалобно спросил Фарли.
– Я вожу сама.
– Джерри думал, у вас денег куры не клюют, – усмехнулся О’Доннелл. – В каких отношениях вы были с покойным Стюартом Хэмилтоном?
– Я слышала, его настоящая фамилия Джонсон или как-то так. Нет?
– Нет, он официально поменял фамилию. Так в каких вы с ним отношениях?
– Ни в каких. Мы работали над фильмом, вот и все.
– Говорят, вы не очень ладили?
– Одно время да, но потом он извинился, и дальше мы работали нормально.
