Слишком сильных и агрессивных, как по нынешним временам. Современная революция исходит не из принципа начала XX века: кто не с нами, тот против нас, а руководствуется прямо противоположной психологической установкой: кто не против нас, тот с нами. Чтобы не оттолкнуть от себя колеблющихся, неопределившихся, сомневающихся, чтобы избавить общество от исторически мотивированного страха перед революцией, можно потратить мириады слов – и все окажется без толку. А можно предложить символическое изображение революции, передающее ее мирный и гуманный характер безо всяких дополнительных слов и объяснений. Что в этом отношении лучше цветка, воткнутого в ствол автомата? Таковой была символика португальской «революции гвоздик» апреля 1974 г.
Красная гвоздика – символ грузинской революции ноября 2003 г. – подчеркивала ее мирный характер. То же самое можно сказать о символах или даже просто названиях других «цветных» революций: «тюльпановая» в Киргизии, «жасминовая» – в Тунисе, «лотосовая» – в Египте. Понятно, что по отношению к кровопролитным гражданским войнам в Ливии и Сирии подобные поэтические определения неприменимы.
Существуют символы, кочующие из страны в страну. Например, изображение сжатого кулака. После «бульдозерной» революции осени 2000 г. в Сербии, которую называют (не совсем точно) первой «цветной» революцией, его можно было увидеть почти во всех последовавших позже революционных событиях.
Для конспирологов использование революциями идентичной или близкой символики служит доказательством их инспирированного извне характера. Мол, «заокеанский дьявол» ставит повсюду, где наследил, свое клеймо. Мое объяснение банальнее: графическая (и цветовая тоже) символика протеста не столь уж разнообразна, она повторяется в различные эпохи и в разных странах. И сжатый кулак – одно из универсальных изображений революции.
В противном случае нам придется допустить, что кубинские барбудос Фиделя Кастро, салютовавшие сжатым кулаком со словами Patria o muerte! тоже были скроены по лекалам ЦРУ. Если я и утрирую, то совсем чуть-чуть. Достаточно почитать весьма популярные в России опусы некоего Старикова, чтобы убедиться: современная отечественная конспирология – продукт даже не спящего сознания, а галлюциногенов и других (не)специфических усилителей ментальных процессов.
Весьма плодотворно использование национального флага в качестве революционного символа. На сознательном и бессознательном уровнях он призван показать, что именно революционеры воплощают стремления нации. И что революция против конкретного деспотического (или кажущегося таковым) политического режима имеет своим источником принцип народного суверенитета, а высшей легитимацией – волю нации. Закутавшиеся в национальные цвета и размахивающие национальными флагами революционеры подчеркивают: мы и есть нация!
В первой украинской революции (осень – зима 2004 г.) национальные цвета (желтый и синий) использовались наравне с оранжевым, но оранжевый, пожалуй, преобладал. Безальтернативными символами «революции достоинства» стали национальные цвета и тризуб – национальные знамя и герб. В данном случае символика абсолютно точно отражала национальный и демократический характер революции.
В России национальный флаг, бело-сине-красный триколор, проделал любопытную политическую и символическую метаморфозу. В 1990–1991 гг. он был символом антикоммунистического сопротивления и противостоял красному знамени, воплощавшему коммунистический режим. Хотя после поражения ГКЧП и крушения Советского Союза триколор стал официальным флагом новой России, отношение к нему среди большинства общества носило безразличный характер, а среди коммунистической и националистической оппозиции – острокритический. Оппозиционеры даже пытались предложить собственные версии национального флага. Никакого сильного, то есть эмоционально насыщенного, позитивного, отклика национальные цвета посткоммунистической России не вызывали даже у демократов.
Более того, начиная с 2000-х гг. триколор все более заметно ассоциировался именно с государством Владимира Путина, а потому даже демократы на своих мероприятиях избегали его использовать, хотя, в отличие от коммунистов и националистов, не могли предложить альтернативы официальному триколору.
Качественный сдвиг в отношении к национальному флагу произошел среди российской оппозиции в начале 2014 г. под влиянием украинской революции. «Революция достоинства», проходившая под национальными цветами Украины, натолкнула российскую оппозицию на самоочевидные вещи: надо не искать альтернативу национальному флагу или избегать его, а бороться за него, попытаться вырвать этот символ у режима. И российская оппозиция вступила в борьбу за триколор, о чем можно наглядно судить по динамике национального флага на оппозиционных мероприятиях начиная с зимы 2014 г.
Символическому наступлению оппозиции во многом поспособствовали действия самой власти, предложившей и активно навязывающей новый символ – георгиевскую ленточку. Формально приуроченная ко Дню Победы 9 мая и поначалу призванная дать обществу неофициальный объединяющий символ, сплотить его, георгиевская ленточка стала использоваться и помимо 9 мая – как опознавательный знак пророссийских повстанцев в Донбассе, прорежимных активистов и организаций, для маркировки определенной политико-идеологической позиции.
Этот сдвиг особенно заметен начиная с весны 2014 г. в рамках кардинального изменения официального идеологического курса и публичного политического дискурса. Вкратце эти изменения можно охарактеризовать следующим образом: формирование образа внутреннего и внешнего врага, интенсивное использование языка агрессии и насилия с целью идеологической и культурной мобилизации общества.
В новом культурно-символическом и политико-идеологическом контексте георгиевская ленточка из проектируемого символа общенационального единства превратилась в символ разделения общества и даже политической конфронтации. Она маркирует приверженность определенной – прорежимной – политической позиции. Обращаю внимание, что эту символическую баррикаду воздвигла сама власть, провозгласив во вполне большевистском духе: кто не с нами, тот против нас. Но тем самым она предоставила оппонентам режима прекрасный шанс воспользоваться национальным триколором в качестве своего политического символа.
Наконец, музыка, куда же без нее в революции? Знаменитые песни: «Марсельеза» времен Великой французской революции, ставшая национальным гимном Франции; русско-польская «Варшавянка» в революции 1905 г. Музыкой была пропитана студенческая революция 1968 г. в Париже. Великая антикоммунистическая буржуазная революция рубежа 1980–1990 гг., прокатившаяся по Восточной и Центральной Европе, Советскому Союзу, ассоциируется с роком.
Значение и роль музыки те же, что у символов и цветов. Она способна обеспечить мобилизацию, подарить людям ощущение единства и сплоченности без длинных объяснений, напрямую апеллируя к их чувствам.
«Мы ждем перемен» Виктора Цоя стала настоящим гимном революционеров, выступавших против коммунистического режима в СССР. Спросите их о воспоминаниях августа 1991 г. – и наверняка услышите, что почти для любого из них те далекие события ассоциируются с песнями Цоя, Шевчука и рок-музыкой.
