На первом этаже меня поймала Лена.
– Танюша, ну как ты? Как голова? Не болит?
– Все нормально.
Вожатая взглянула на свои часы.
– А ты куда? Отбой через пять минут.
– Брату хочу кое-что сказать. Я на секунду!
– Хорошо, давай, только быстро, все уже в палатах. Рома в четырнадцатой.
Нужную мне дверь я нашла сразу. Из палаты доносился смех.
Жуууть. Не каждый день мне приходится врываться в мужскую комнату. А если они там голые? У меня ступни от страха покалывает. Ну что же, если они голые... тем хуже для них!
Я быстро постучалась и вошла. Пятеро парней сидели вокруг кровати, с рассыпанными по покрывалу картами. В их числе мой брат и его лучший друг. Все игроки пока одеты. Нет, я не разочарована! Сейчас нужна ясность ума, а голыми телами они могли бы меня смутить, еще бы речь свою позабыла.
– Таня? – удивленно посмотрел на меня Рома.
Как и собиралась, небрежным жестом я кинула свое платье на колени не менее удивленному Саше и проговорила:
– Постирай и погладь.
Ах, хочет поспорить! Нет-нет, я и рта ему не дам открыть. Строго так добавляю:
– У тебя времени до утра, я хочу надеть его к завтраку.
Мгновенье триумфа ничтожно коротко, но оно того стоит. Да за взгляд, которым меня смерил этот агент 007, я бы еще раз подставила свою голову под мяч.
– Таня! – опомнился брат.
Давно он так зло на меня не орал. Ну, так и ему тогда на орехи, защитничку:
– Рома, я надеюсь, ты поможешь своему другу-футболисту. Вместе вы все осилите!
Брат поднялся, но я проворно выскочила за дверь, успев бросить:
– Спокойной стирки, ребята!
Я сбежала по лестнице, чуть не навернулась на улице, но отдышаться позволила себе только у нашего заброшенного корпуса. Солнце так торжественно показалось из-за сосен, точно захотело присоединиться к моему триумфу. Я не против. Можно кричать: Го-о-о-о-ол! Глупый мальчишка не понял сразу, с кем связался. А теперь пусть хоть придушит в своем кулаке мое платье, ему не больно! А мне... мне уже сто лет как не больно, и меньшее, что заслуживает давно неуважаемый мной Александр Донских, это стать прачкой! Я улыбаюсь. Стыдно ли мне? Нет... НЕТ!
Глава 4
Первое правило современной леди
Вадик хотел меня поцеловать! Он смотрел на мои губы, потом наклонился вперед, точь-в-точь, как в фильмах, где герой в нужный момент целует героиню. А я не испугалась, хотя не целовалась уже давным-давно, как раз сто лет! От него так чудесно пахло, как в романах пахнет от графов и маркизов – чистой кожей и мылом. Он прошептал:
– Ты сегодня особенная, я тебя... – Потом он сказал какой-то бред. «Подъем!» – сказал он громко так, крикнул прямо! И мы уже были не на чудесной полянке в окружении молодых березок, а где-то... непонятно где.
– Вот так соня! – засмеялся кто-то.
Тогда-то я и проснулась. Вадик не хотел меня поцеловать! Он, скорее всего, даже не подозревал, что должен, просто обязан этого хотеть.
– Доброе утро, – надо мной возникла Жанна. – Ты не привыкла рано вставать?
Я снова закрываю глаза.
Кто же придумал сны? Наверно, кто-то очень жестокий! Правда, не такой жестокий, как тот, кто придумал лагерный «подъем» в семь утра! Все же сны бывают такими сладкими, как малина, от запаха которой хочется улыбаться. Во сне сбываются мечты, в снах столько всего хорошего, а в раннем подъеме нет абсолютно ничего хорошего.
– Девочки, встаем! – в комнату заглянула вожатая. – Встаем-встаем, давайте, быстренько! – Она хлопнула в ладоши и начала повторять как попугай: «Встаем-встаем».
Все! От моей полянки с Вадиком не осталось и следочка, а в носу по-прежнему запах чистой кожи и мыла.
Я блаженно обняла подушку. Такое ощущение, что это от нее исходит тонкий аромат Вадика.
– Чертова зарядка, – тихо проворчала Люся.
– Ненавижу, – вторила ей Настя.
Жанна смотрела на все куда позитивнее нас:
– Кто рано встает, тому бог подает!
– Что? – возмущенно посмотрела на нее Люся. – Что он дает?
– Красоту и здоровье, наверно, – весело пожала плечами Жанна.
Я свесила с кровати ногу, холод от кончиков пальцев моментально распространился до шеи. Так хочется укутаться, спрятаться под одеяло с головой и думать о Вадике, возможно, вернуться на полянку, к свисту птичек, солнышку и жужжанию шмеля – к несвершившемуся поцелую. А запах по-прежнему тут – у меня в носу. Даже удивительно, бывают же такие правдоподобные сны!
Я зажмурила глаза.
А что, если Вадик пробрался ночью к нам в палату и стоял надо мной? Смотрел, как я сплю! Наверняка я очень милая во сне. Конечно, по-другому и быть не может. Во всех книжках, особенно в хороших, приличные принцы пробираются в комнату возлюбленных и любуются ими, пока те спят. Так и Вадик! Он стоял близко-близко, его колени касались матраца моей кровати, поэтому так пахнет мылом и чистой кожей! А в окно светила луна, ее волшебный свет серебрил мои алебастровые щеки... да, от природы у меня восхитительный цвет кожи, как у истинной леди. В прошлой жизни я была королевой или герцогиней, нет, не ниже принцессы, это наверняка! А Вадик... он смотрел на меня и... возможно, я была маркизой, маркиза – звучит красиво... Вадик-Вадик. Дураку понятно, он мечтал припасть к моим губам! Но...
– Таня, мы уже одеты! – воскликнула Настя. – Ты будешь вставать ваще?
Я не слышу ее! Не слышу! Вадик хотел припасть к моим губам. Но...
– Ну она и соня! – Прошептала Люся.
И ее тоже не слышу! Припасть. К губам. Моим. Но... Вадик не осмелился! Он трепетал, конечно. Нет! Бе-е-е, гадость, когда кто-то трепещет. Парни не трепещут, это тупо. Он мужественно отвел взгляд от моего ангельского лица в лунном свете, мысленно произнес слова любви и бесшумно вышел за дверь. Про Алю он даже не вспоминал. Все!
Я быстро вскочила, натянула спортивные штаны, кофту, носки, кроссовки, провела два раз расческой по волосам и напоследок потерла глаза.
– Ну и ну, – засмеялась Жанна. – Ты просто метеор.
Я громко чихнула.
– Значит, правильно говоришь, Жан, – кивнула Люся.
А я снова чихнула, потом еще и еще.
Девчонки захихикали.
Запах мыла и чистой кожи – запах моей судьбы меня уже просто душит! Хочется влезть рукой в горло и поскоблить там ногтями, чтоб больше не чесалось.
– Пошли скорее! – Настя первой выскочила за дверь. За ней Люся, Жанна, а я зачем-то посмотрела на свою тумбочку, да так и осталась на месте. Рядом на спинке стула висело мое платье. То самое – вчерашнее, белое, прозрачное. Абсолютно чистое! Выглаженное! Я его все осмотрела – ни пятнышка! А запах такой, точно на него две пачки порошка израсходовали!
