Пусто.
Просторная прихожая была пуста, но что-то изменилось. Рэйчел понадобилось немного времени, чтобы сообразить, в чем дело. Лестничные балясины были чем-то обвиты. У Рэйчел от сердца отлегло, она решила, что девочки вздумали подшутить над ней: стибрили катушку ниток или бельевую веревку внизу и намотали на балясины. Но, подойдя к лестнице поближе, Рэйчел поняла, что это не веревка. Это тонкая нить явственно серебристого цвета. Она потрогала ее, и нить прилипла к ее руке.
Отряхнув руку, Рэйчел двинулась по коридору вдоль нити, и та привела ее к лестнице, ведущей на хозяйскую кухню. Дальше ей ходу не было, а препятствие, преградившее путь, вызвало у нее оторопь. Она стояла перед гигантской паутиной, сплетенной из той же клейкой тончайшей нити.
Рэйчел в ужасе уставилась на паутину, но вскоре – где взяла силы и мужество, она не знала, – уже лихорадочно, без остановки рвала серебристую сеть. Паутина липла к плечам, ногам, особенно к лицу, и все же, задыхаясь от усилий и отвращения, Рэйчел наконец прорвалась сквозь нее и бросилась вниз по лестнице в кухню, где было темно. Холодея от страха при мысли, что она может увидеть, Рэйчел щелкнула выключателем.
Ничего и никого.
Она побежала обратно в прихожую, оттуда наверх в комнату Софии. Девочки по-прежнему спали, ни в чем не повинные, ангелоподобные. Через зеркальную дверь на половину для прислуги, затем бегом по узкой лестнице на кухню для персонала. Здесь нити и паутина висели повсюду. Из-за них на кухне было жарко и душно. Рэйчел продиралась сквозь эту завесу – одна особо крепкая нить попала ей в рот, и Рэй прокусила ее, едва не задохнувшись от горького, едкого вкуса, – пока не добралась до ящика с ножами, рывком открыла его и выхватила самый большой, самый острый, самый убийственный разделочный нож с лезвием длиной не меньше десяти дюймов.
Она обернулась на дверь, ведущую во двор. Дверь была отворена. Кем?! Неужели это она сама? Это было крайне легкомысленно с ее стороны.
Дверной проем был затянут невероятно крепкой и плотной кисеей, но Рэйчел, орудуя разделочным ножом, пробилась сквозь нее и ринулась прямиком к тому углу ямы, где хлопал под ветром брезент. Вдалеке завыла сирена, вой становился громче, приближаясь, а потом растаял в отдалении. И это напоминание о том, что совсем рядом течет нормальная жизнь, лишь еще ярче высветило кошмарную нереальность ситуации, в которую угодила Рэйчел.
Нить, спускавшаяся в яму, была толщиной с веревку. Рэйчел пилила ее ножом, пилила, и та наконец лопнула, издав звук порванной струны. Рэйчел торжествовала. Приподняв брезент, она глянула вниз.
Ничего не видно. Лишь зияющая пропасть, бездонная чернота.
Рэйчел напрягла зрение. Некие очертания проступили сквозь тьму. Подпорки? Строительные леса? Или огромная лестница, вделанная в стену? Не разобрать.
Рэйчел продолжала вглядываться в темноту. Рукоятка ножа, что она сжимала в руке, стала мокрой от пота. А затем она наконец кое-что увидела. Глубоко под землей, на расстоянии более сотни футов, внезапно вспыхнули два огонька. Пара глаз. Тот, кому принадлежали эти глаза, увидел Рэйчел и пялился на нее.
Рэйчел выдержала взгляд этой твари, не отшатнулась. Затаив дыхание, еще крепче стиснула рукоятку ножа. Ей казалось, ее гипнотизируют. Она не могла пошевелиться.
А затем на дне ямы появились еще два янтарных огонька. Потом еще два, и опять два новых, затем четыре, а за ними и целая дюжина. Вскоре Рэйчел осознала, что на нее глядят по меньшей мере пятьдесят пар глаз.
Она по-прежнему не могла выйти из оцепенения. Не могла заставить себя оторваться от края ямы, пока не зашевелились сами «гипонотизеры». Повинуясь некой коллективной воле, твари вздрогнули и плавно, бесшумно, с немыслимой ловкостью поползли вверх по голым стенам ямы. Ползли они быстро, неутомимо. Спустя считанные секунды они уже были ярдах в пятидесяти от Рэйчел. Огоньки приближались к ней, и ни на миг эти твари не спускали с Рэйчел глаз.
И только тогда она закричала. И с криком бросилась бежать обратно в дом, где захлопнула кухонную дверь, заперла на засов, взлетела по лестнице, промчалась по одежной кладовой, затем метнулась вверх по ступеням на первый этаж, на второй, на третий, и зеркальная дверь вывела ее на другую половину дома.
Прежде чем пройти через эту дверь в последний раз, она выглянула в окно на лестничной площадке. Пауки уже были в саду: опрокидывали строительные аппараты, взбирались по садовой ограде, ломали растения на шпалерах. А некоторые пытались проникнуть в дом.
Рэйчел ворвалась в комнату Софии, разбудила девочек.
– Вставайте! Одевайтесь! – кричала она. – Мы уходим сию же минуту!
Девочки вылезли из постели, сонные, недоуменно протирая глаза.
– Зачем? А где наша одежда?
– Не до нее сейчас! Наденьте халаты.
Девочки кое-как натянули халаты. Грейс запуталась в рукавах и сообразила, что пытается надеть халат наизнанку. София ковырялась целую вечность, завязывая пояс.
– Идите за мной, – приказала Рэйчел.
Она крепко схватила за руку Софию, та взяла за руку Грейс, и так, гуськом, они вышли на парадную лестницу. И наткнулись на две толстые сверкающие паутины. Рэйчел наскоро порубила их ножом.
– Почему вы размахиваете ножом? – спросила Грейс.
– Зачем вам вообще нож? – спросила София.
Добрались до прихожей, и Рэйчел распахнула входную дверь. Три паука сгрудились у подножия крыльца, загораживая проход к щитовому заграждению. Они были огромными, раздутые тела поблескивали в лунном свете, отливая пронзительной ядовитой зеленью.
– Держитесь за моей спиной, – сказала Рэйчел. – Нам нужно их обогнуть.
Девочки дожидались на крыльце, пока Рэйчел спускалась по ступеням с ножом в вытянутой руке. Маленькие, враждебные, выпуклые глазки пауков были прикованы к лезвию. Рэйчел замахнулась на них ножом, и пауки зашипели, приподнялись на задние лапы и медленно попятились.
– Вперед! – крикнула Рэйчел девочкам. – К выходу! Бегом!
Грейс и София сбежали с крыльца, рванули по строительному мусору, мимо временного офиса и остановились, тяжело дыша, у заграждения. Рэйчел догнала их, она пятилась спиной, отпугивая ножом чудищ. Отперла электронный замок и толкнула плечом дверь. Они выбежали на улицу.
– Куда мы идем? – заныла София. – Я больше никуда не хочу. Я хочу обратно в постель.
Они были на улице, но не в безопасности. Твари были и здесь. Кишели свирепыми полчищами, расползались по тротуару и проезжей части, сея разрушения на своем пути. Вскарабкивались на автомобили, переворачивали их, корежили мощные ряды джипов, «порше» и «ягуаров». Взбегали по стенам высоких горделивых особняков, вгрызаясь в кирпичную кладку, разбивая стекла. Собственность была их первой целью; за ней последуют люди. Было полнолуние, и, куда ни посмотри, Рэйчел повсюду видела зеленые тела этих гнусных насекомых-мутантов, что ползли по белой штукатурке стен, а потом победоносно выпрямлялись во весь рост между дымовыми трубами на крышах. Ночной воздух взорвался визгливыми резкими звуками – симфонией сигнализаций в домах по всей улице.
