– Тебе нельзя перенапрягаться.
– Со мной все нормально. И уже давно. Но все только и делают, что беспокоятся обо мне. Пора бы уже прекратить.
И действительно, Рэйчел выглядела много здоровее, чем даже месяц назад. После выписки из больницы она жила дома с матерью, отдохнула, набралась сил и снова чувствовала себя хорошо. К воспоминаниям о своем недавнем прошлом она более не возвращалась.
– Тогда за работу, – сказала Элисон. – Сливы сами не слезут с дерева. Кидай их сверху, а я буду ловить в корзину.
– Классная идея.
Рэйчел потянулась к самой дальней ветке. Урожай снова выдался отменным. Сливы были пурпурными, сочными, в меру созревшими, с тонкой матовой кожицей.
Когда Рэйчел сорвала первую сливу, из-под нее выскочил паук. Рэйчел вытянула руку, и паук побежал, перебирая лапками, по ее белой коже до подмышки, откуда благополучно перебрался в безопасное место. Рэйчел смотрела, как он исчезает между трещинами в коре. Затем она бросила Элисон сливу:
– Лови!
И началось: одна кидала, другая норовила поймать, пока через минут Элисон не остановила игру вопросом:
– Ты скучаешь по Джейми, Рэйч?
– Слегка. – Рэйчел бросила очередную сливу. – А ты по Селене?
– Слегка.
– Уф, если хочешь знать мое мнение, – сказала Рэйчел, – нам обеим лучше, когда мы одни.
– Точно, ты права, – согласилась Элисон. – Хотя… – Некая мысль внезапно мелькнула у нее в голове: – Может, нам стать парой?
– Ты и я? – расхохоталась Рэйчел. – Мечтай. «Эту леди не обратить».
[25]
– Ну и пожалуйста, – ответила Элисон. – Ты все равно не в моем вкусе.
Рэйчел опять засмеялась и сорвала еще одну сливу. Отерла ее о футболку, надкусила. Сочный сладкий плод таял во рту. Это был вкус детства, вкус дома, вкус осеннего солнца.
20
Меня зовут Ливия, я родилась в Бухаресте. В Лондоне живу пять с лишним лет, работаю – выгуливаю собак очень богатых людей.
Но это не все.
Странные вещи происходят в этой части Лондона. Шесть человек пропали, их так и не нашли. Полиция продолжает поиски, ищет, за что бы зацепиться. Они и ко мне приходили с расспросами. Но реальную зацепку так и не заметили.
У всех шестерых были собаки.
Я – Ливия, родом из Бухареста. В Лондоне я живу пять лет, и мне знакомы не только улицы этого города, но и его потайные места – над землей и под ней. И самое глубоко упрятанное из них, самое потайное находится под высоким домом на Тернгрит-роуд, под одиннадцатью подземными этажами, под винным погребом, и хранилищем ценностей, и бассейном, где растут пальмы.
Там, под всем этим, есть туннель. А в конце туннеля комната. И там они висят во тьме. Каждый обернут в кокон из серебристых нитей. Караулит их мстительное чудище с янтарными глазами.
Моя месть принимает различные формы. Мое тело принимает различные формы.
В моей стране, хочу добавить, бытует поговорка: După faptă și răsplată. Что означает «Мера за меру, зуб за зуб».
Если вам понятна поговорка, вы поймете и мою натуру. Я не милосердна. Я не справедлива. Меня нельзя укротить. Я нападаю на кого хочу и на что хочу.
Я не гневаюсь. Я и есть гнев.
Возможно, вы испытываете жалость к моим жертвам. Это ваш выбор. Вам решать, кому сопереживать – им или мне.
В конце концов, убеждена я, мы все свободны в своем выборе.
Благодарности
На историю под названием «Хрустальный сад» меня вдохновило одноименное произведение Гарольда Бадда, записанное в 1978 г. и включенное в его альбом «Павильон снов».
Майкл О'Лири, Эндрю Ходжкисс, Ральф Пайт, Филипп Оклер, Джорджия Пауэлл и Вера Михальски оказали мне ценную помощь в сборе материала. Моя сердечная им благодарность, но более всего Луизе Ле Мэй, разрешившей позаимствовать ее прекрасную песню «Ко дну и вплавь» и сделать эту вещь стержневым элементом истории Вэл.
