– Стало быть, идем дальше, – ответил он, помолчав, на не заданный нами вопрос. – И если кто-нибудь на борту сомневается, что нам это будет по силам, пусть держит свои постыдные мысли при себе, потому что впереди у нас трудные дни, и мы вправе позволить себе лишь уверенность в лучшем, а сомневающихся я, клянусь, сам скормлю рыбам. Мистер Фрейер, подайте мне вон тот хлеб.
Штурман достал из корзинки самую большую буханку, и я в ужасе уставился на нее, потому как, хоть она и была побольше других, ее едва хватило бы, чтобы накормить троих мужчин, а нас было в шесть с лишком раз больше. И тут, к моему изумлению, мистер Блай разломал ее пополам, половинки разломал тоже и вернул три достойные четвертушки в корзинку, а четвертую поднял повыше, чтобы показать нам. Мы безмолвно взирали на нее, испуганные мыслью, что этот кусочек хлеба придется разделить на девятнадцать человек, – достижение, казавшееся нам невозможным, – но очень скоро каждый из нас получил в ладонь по нескольку крох и вмиг проглотил их, раздразнив свой аппетит до того, что завыть хотелось.
– Куда теперь, сэр? – спросил мистер Фрейер, рассадив ожидавших указаний моряков по бортам баркаса.
– Разве это не очевидно, мистер Фрейер? – ответил, слегка улыбнувшись, капитан. – В сторону дома, сэр. В сторону дома.
День 3: 30 апреля
Быть может, мы и направлялись в сторону дома, однако пока что нимало к нему не приблизились, поскольку к северо-востоку от Тофуа лежало скопление островов, и мистер Блай решил, что будет разумным отдохнуть в этот день на одном из них и посмотреть, не найдется ли чего-нибудь съедобного там. Остров он выбрал на том основании, что у него имелся узкий пролив, по которому мы могли без труда подойти к внутренней каменной стене атолла, а еще потому, что с верхушки этой самой стены свисали до самой земли толстые лианы, несомненно сохраненные обитающими здесь туземцами, чтобы взбираться по ним наверх.
– Пожалуй, мне стоит рискнуть и подняться туда самому, – сказал капитан, удивив нас всех, поскольку такой подъем по отвесной стене был делом не из простых, почти подвигом, и требовал обезьяньего проворства.
– Вам, капитан? – удивился мистер Фрейер. – Не разумнее ли послать кого-то из наших мужчин?
– Я тоже мужчина, – последовал ядовитый ответ. – И если вы не заметили, Его Величество вверяет командование кораблями Англии лучшим из своих слуг, так почему же мне не подняться на эту стену? Вы составите мне компанию, мистер Нельсон?
Все головы сразу повернулись к ботанику, мистеру Нельсону, который, судя по всему, практиковался в тот миг в изящном искусстве почесывания своих причиндалов, – во всяком случае, рука его была засунута в штаны, искала там, за что бы половчей ухватиться. Возможно, к разговору двух офицеров мистер Нельсон не прислушивался, а обнаружив внезапно всеобщий интерес к своей персоне, без малейшего стыда извлек руку из нижних пределов своего тела, состроил на лице признательное выражение, говорившее, что он чрезвычайно рад предложению, которое ему сделали, и, удивленно приподняв брови, обвел свою аудиторию взглядом.
– Ну что? – спросил он. – Человек уж и почесаться не может, не собирая с публики по пенни за право полюбоваться на это?
– Мистер Нельсон, сэр, вы слышали, что я сказал? – крикнул с носа капитан, постаравшись, чтобы голос его звучал бодро. – Я собираюсь взобраться по лианам на верхушку скалы, которую мы перед собой видим, и посмотреть, что там может найтись. Вы присоединитесь ко мне?
Мистер Нельсон нахмурился, посмотрел на скалу и покачал головой, сделав вид, что всерьез обдумывает вопрос капитана.
– Ноги у меня сегодня слабоваты, сэр, – сказал он. – Да и руки. Не знаю, хватит ли на это моих сил.
– Глупости, – весело ответил капитан, встал и махнул ботанику рукой, призывая его проделать то же самое. – Поднимайтесь, милейший. Разминка пойдет вам на пользу. Строго между нами, я сказал бы, что даже тот, кто придет наверх вторым, – мужчина что надо.
Мистер Нельсон глубоко вздохнул, но встал, понимая, что предложение капитана – это вовсе не предложение, а приказ, каковой надлежит выполнить, даже если поблизости нет боцмана с орудиями для наказания ослушника. Мы, все остальные, помню, как-то съежились, сидя на своих местах, истово желая, чтобы капитан и его спутник поскорее приступили к подъему, и радуясь, что нам составлять им компанию не придется.
– Капитан, – сказал мистер Эльфинстоун, помогая мистеру Блаю сойти в воду, в которую тот погрузился по пояс; от свисающих к земле лиан его отделяли не более чем двадцать футов. – Вы считаете это разумным?
– Я считаю чрезвычайно разумным выяснить, нет ли наверху чего-либо съедобного, – ответил капитан. – Не знаю, мистер Эльфинстоун, как себя чувствует ваш желудок, но мой требует, чтобы его наполнили.
– Я всего лишь спросил, сэр, – сказал мистер Эльфинстоун, – потому что этот обрыв опасен и труден, а если наверху ничего интересного не найдется, вы только зря потратите силы.
Капитан покивал, оглядел лианы – снизу до самого верха утеса, щедрых или иных даров которого он из баркаса увидеть не мог.
– А я бы вас вот о чем спросил, мистер Эльфинстоун, – в конце концов произнес он так, точно объяснял нечто очевидное простоватому дитяти, – чего ради туземцы здешних островов потратили столько сил, создавая этот растительный трап, если там, наверху, нет ничего интересного? Можете вы назвать какую-нибудь причину этого, сэр?
Мистер Эльфинстоун подумал-подумал, а затем пожал плечами и вернулся на свое место. Между тем мистер Нельсон хоть и поднялся, однако переставлять ноги все как-то не спешил, и капитан щелкнул пальцами, подзывая его к себе.
– Быстрее, мистер Нельсон, быстрее. Будьте любезны, присоединитесь ко мне.
Через несколько минут наша сократившаяся до семнадцати человек команда наблюдала, как по отвесной стене наперегонки взбираются двое мужчин. Догадаться, кто победит, было несложно: обладавший образцовым здоровьем капитан, хоть и столкнулся поначалу с трудностями, отыскивая на мшистом камне зацепки и точки опоры, теперь карабкался кверху, точно паук по стене. Мистеру Нельсону приходилось тужиться куда больше, к тому же он явно боялся сорваться, разбиться о камни внизу и сократить нашу команду уже навсегда.
Впрочем, моряки поддерживали криками обоих, и вскоре наши товарищи долезли доверху и скрылись из виду. Мы сидели, разговаривали, поначалу радуясь, что им удалось проделать это, но потом понемногу встревожась, уж больно долго они отсутствовали. Поглядывая на двух оставшихся с нами офицеров, на мистера Фрейера и мистера Эльфинстоуна, я и на их лицах видел озабоченность, но если у них и имелись поводы для беспокойства, оба старательно это скрывали.
Солнце стояло высоко в небе, я опустил, чтобы дать отдых глазам и размять затекшую шею, взгляд на мои ступни, и тут случилось нечто странное. Моряки вдруг громко закричали, глядя, все как один, вверх. Я повернулся, чтобы посмотреть туда же, и, еще поворачиваясь, заметил удивление на их лицах и общие старания отодвинуться от меня. Не понимая, в чем дело, я взглянул в небо, однако солнце ослепило меня, и я успел заметить лишь что-то вроде летящего ядра, а потом свет перед моими глазах померк, уступив место тьме.
