Холодеющий писатель послушно засеменил на другую сторону улицы. Прижимаясь к пятнистым от хронической сырости стенам домов, он прокрался к своему подъезду, взлетел на седьмой этаж и только за мягкой обивкой двери личной квартиры задышал полной грудью. «Хватит испытывать судьбу, – подумал он. – Пора приобретать машину.
В это время Рицепед Верзибуп возвращался на галактическую базу в своем космическом аппарате. По пути он пытался проанализировать причины непредвиденного срыва. В самом деле: никогда еще в галактике не было случая, чтобы между двумя разумными расами не установилось быстрое и полное взаимопонимание. Да и как такое возможно, когда вся обитаемая вселенная в силу общих законов природы говорит на одном языке?!
Прогулки с Вергилиным
Многое бы дал Кармазин, чтобы на его месте оказался кто-нибудь другой, а не он. Положение было в равной степени неловким и постыдным.
– Кажется, я потерял кошелек, – выдавил он, багровея от смущения.
– Понятно, – сказал кондуктор. – Платить как собираетесь?
Кондуктор был маленьким небритым стариком в старых просторных джинсах и форменной синей жилетке с эмблемой Мухэлектротранспорта. На тыльной стороне ладони, которой он принимал мзду, проступала расплывшаяся от времени татуировка в виде восходящего солнца.
– Не знаю, – честно отвечал Кармазин.
– Тогда выходим, – предупредил кондуктор. – Глаша, притормози.
Трамвай остановился на повороте, чем совершенно перегородил узкую улочку. Ему тут же нервно забибикали со всех сторон. Дверь с грохотом открылась.
– П-прошу… – пробормотал Кармазин, отступая и делая приглашающий жест.
– Чего это? – удивился кондуктор.
– Но вы же сказали: выходим… – попытался объяснить Кармазин.
– Юморист, – злобно сказал кондуктор. – Леонид Ленч. Это ты выходишь, а я дальше еду.
Так и случилось. Покуда Кармазин стоял столбом посреди проезжей части дороги, мучительно пытаясь сообразить, где очутился и куда теперь идти, кондуктор выдворил из трамвая еще одну жертву. Человек в костюме-тройке черного цвета и косо нахлобученной шляпе, очевидно, не прилагал никаких усилий к передвижению своими ногами, поэтому кондуктор, оказавшийся не по возрасту жилистым и цепким, выволок его из салона едва ли не за шиворот, дотащил до ближайшей скамейки и усадил там, кое-как привалив к дощатой спинке. Затем вприпрыжку, сильно хромая и не прекращая враждебно коситься на Кармазина, добежал да вагона и вскочил на подножку. Трамвай зазвенел, задребезжал всеми своими членами и уплыл далее по маршруту.
Вечерело. Моросило. Холодало. Чувствуя себя пропащим и никчемным, Кармазин добрел до скамейки с привольно разметавшимся собратом по несчастью и присел с краешку. Этой части города он совсем не знал. Теперь ему предстояло брести вдоль трамвайных путей в обратном направлении до самого дома. Тот редкий случай, когда хотелось благословить малые пространства города Мухосранска.
– Со мной такое случалось неоднократно, – услышал Кармазин над самым ухом знакомый голос. – И знаете что? В конце концов все потерянное непременно находилось.
– Это кошелек, – сказал Кармазин печально. – С деньгами. Как вы понимаете, деньги для меня намного важнее кошелька.
Вергилин сочувственно поцокал языком. Обойдя скамейку, он в задумчивости остановился над человеком в шляпе, которая, впрочем, окончательно сползла с головы и теперь просто лежала рядом.
– Думаю, у меня его украли, – продолжал сетовать Кармазин. – А там не только деньги, еще и визитки, и дисконтные карты, и всё-всё…
– Я знал его, Горацио, – вдруг промолвил Вергилин с неожиданной душевностью. – Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки. Он тысячу раз таскал меня на спине… Где теперь твои каламбуры, твои смешные выходки, твои куплеты? Где заразительное веселье, охватывавшее всех за столом?
– Простите?.. – опешил Кармазин.
– Это из «Гамлета», – сказал Вергилин. – В переводе, кажется, Пастернака. Кто из нас двоих литератор?
Кармазин подавленно молчал. Ему вдруг пришло в голову, что он до сих пор ровным счетом ничего не знает о личной жизни своего нечаянного знакомца.
– Он пьян? – наконец спросил Кармазин, кивая на безмолвного соседа по скамейке.
– Полагаю, умер, – спокойно отвечал Вергилин.
– То есть как умер?!
– Такое случается сплошь и рядом. Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус… – Вергилин скорчил ироническую гримасу. – Если вы и сейчас скажете, что не ведаете, чьи бессмертные строки я цитирую, то несказанно меня разочаруете.
Кармазин неспешно, чтобы никто не предположил на его счет ничего позорного, поднялся со своего уголка и на всякий случай отошел на пару шагов.
– Ведь нужно что-то сделать? – спросил он осторожно.
– Да что теперь поделаешь… – Вергилин развел руками. – Мертвого уж не воротить. Пойдемте отсюда.
Он взял слегка деморализованного Кармазина под руку и повел прочь по укрытой от дождя кронами деревьев аллее.
– Но это неправильно, что мы так его оставляем, – пытался возражать Кармазин.
– А что в этой жизни правильно? – спросил Вергилин. – Вы, инженер человеческих душ, можете мне сказать?
– Но кондуктор не должен был…
– Конечно, не должен. И вскорости за это поплатится.
Из аллеи они свернули на крутую каменную лестницу, чьи выщербленные временем ступеньки спускались к проступавшей сквозь неухоженный кустарник серой блямбе какого-то водоема.
– Это Вилихомотинский пруд, – сказал Вергилин. – Он почти ровесник самого города, а может быть, и старше. Говорят, еще лет двести тому назад это была простая лужа. А теперь достопримечательность и место отдыха горожан. С той стороны есть пляж с грибками и спасательной станцией. Видите, каких высот можно достичь, если достаточно долго лежать в одной позе?
Теперь они стояли у самой воды и следили за тем, как редкие дождевые капли подобно прилежному ученику, получившему задание по геометрии, рисовали на невыразительной глади концентрические окружности разного диаметра. Кармазин все еще чувствовал себя виноватым за то, что произошло с ним, с человеком в шляпе и с остальным народонаселением планеты этим ненастным вечером.
– Вы говорили, кондуктор поплатится, – сказал он. – Но каким образом?
– Не знаю, – отвечал Вергилин. – Знаю только, что все в этом мире взаимосвязано. И всякое событие влечет за собой непрерывную цепочку последствий. Вот я беру камешек, – с этими словами он действительно склонился, подобрал с земли какой-то окатыш и, кряхтя, разогнулся. – Бросаю его в воду. И жду.
– Чего ждете? – спросил Кармазин с обычной уже своей иронией.
– Жду, чем все это обернется, – рассудительно сообщил Вергилин. – Что же до кондуктора… Вы литератор, вам не должно составить большого труда сочинить сюжет, в котором кондуктор пострадает за свое бесчувственное отношение к пассажирам.
