— Да, — ответила она. — В конце концов я так и поняла.
Конечно, это слишком просто. Она искала внимания, но не только. Ей нужно было чувствовать себя любимой… желанной. Хотя бы ненадолго.
— Не смотрите на меня так удивленно, — сказал он. — Я не специалист по психоанализу, просто сравниваю себя и вас. Я ведь тоже поэтому пошел на сцену… В моей семье почти все отлично учились. А я школу ненавидел… не любил сидеть на одном месте. Зато обожал играть. Игра — единственное, что у меня хорошо получалось.
Пожалуй, он слишком скромничает! Ведь он не просто хороший актер.
— Наверное, ваши родные гордятся вами.
Руби удивилась, когда почувствовала ревность к гордым родственникам Дева. Она давно мечтала о любящих родных, о стабильности, уверенности в завтрашнем дне. Она строила воздушные замки, мечтала о принце на белом коне и об идеальной семье, как в рекламе зубной пасты. Правда, детские мечты давно сменились свободой, волнующей и легкой.
— Да нет, не особенно, — без выражения ответил Дев.
Она очнулась и резко развернулась к нему:
— Неужели ваши родные не гордятся всемирно известным сыном? Трудно поверить!
Он пожал плечами:
— Не знаю. Может, и гордятся. Мы нечасто видимся.
Руби собиралась спросить что-то еще, но он со скрипом отодвинул стул от стола.
— Пойдем или еще посидим? — Не дожидаясь ее ответа, он встал.
— Кажется, мы договаривались, что уйдем порознь, — напомнила она.
Главное — чтобы их не сфотографировали вместе.
Дев провел рукой по волосам и, не говоря ни слова, вышел из зала.
Руби не хватило времени сообразить, почему он так стремительно ушел. Неужели он притворялся целый вечер?
Неожиданно Дев вернулся.
— Метрдотель уверяет, что папарацци здесь нет, так что, по-моему, можно рискнуть.
Руби кивнула. Хотя она не собиралась покидать ресторан одновременно с ним… они вышли вместе. Бок о бок спустились по лестнице, вышли черным ходом. От его близости ей было приятно и тепло. Она решила, что все дело в хорошем вине. Когда они одевались, у нее немного кружилась голова и она старалась не смотреть на него. В самом деле, непонятно, почему она так упорно отказывалась от этого свидания?
Пропуская ее вперед, он заглянул ей в глаза и, наверное, прочитал ее мысли.
— О чем ты сейчас думаешь? — спросил он.
Выйдя в тихий переулок, Руби ответила:
— Я в полном замешательстве. Уже привыкла считать тебя самодовольным эгоистом, но сегодня ты показался мне… почти милым.
Она вздрогнула, когда он положил теплую ладонь ей на плечо и развернул к себе лицом. Потом взял ее за руку, потянул за собой. Руби вскинула голову. Они стояли под уличным фонарем; его лицо оказалось в тени.
— Нет, Руби, — тихо, но твердо сказал он. — По-моему, позавчера, в моем вагончике, ты все поняла совершенно правильно.
Она нахмурилась, силясь вспомнить, что наговорила ему позавчера. От злости и досады она себя не помнила, а сейчас… сейчас ей вообще было трудно о чем-то думать.
— Я совсем не «милый». — Он выпустил ее руку и зашагал вперед.
Внутренний голос требовал спорить, разубедить его. Но Руби молчала, понимая: Дев имел в виду вовсе не свой шантаж, вынудивший ее согласиться на сегодняшнее свидание. И не опоздание к ужину. Он вообще говорил не о ней.
Она не понимала его, но угадала в нем что-то знакомое. Поэтому она молча догнала его, и они пошли рядом.
Глава 6
Дев не думал о том, куда они идут. Просто ему нужно было двигаться. Вскоре освещение стало ярче, а вокруг появились люди, и он понял, что они направляются к Оперному театру. Он остановился и глубоко вздохнул.
Он не знал, как отнестись к тому, что только что случилось.
Он вообще жалел, что проговорился. Сегодняшний вечер и общество Руби не должны иметь отношение к его прошлому. Он вздохнул. Все-таки не зря он считался хорошим актером…
— Итак, — почти нормальным тоном сказал он, — куда пойдем?
Они стояли на площади, между ресторанами, выходящими на залив, и Оперным театром. Несмотря на поздний час, народу на площади было много. Почти все устремились к воде, хотя некоторые парочки и группки устроились на ступеньках. В том месте, где стояли Дев и Руби, не было больше никого.
Руби подняла на него глаза и улыбнулась — довольно неубедительно. Она в самом деле была неважной актрисой.
— Может, просто немного побродим?
— Отлично! — одобрил он, ожидая, что вот-вот вернется прежняя язвительная, оживленная Руби, объявит, что перемирие закончено, и быстрым шагом уйдет прочь.
Его грызло беспокойство. Почему ему так хорошо? Ладно, об этом он подумает потом… Он давно привык откладывать серьезные дела и мысли на потом.
Ничего не говоря, они дружно отправились к центру города: справа — кованая решетка, отгораживавшая набережную, слева — старомодные шары уличных фонарей. С воды дул прохладный ветерок, но его прикосновения были приятными.
Руби говорила о «Земле», о спектакле, который она когда-то видела в Опере, пересказывала свежие сплетни. Говорят, в следующем году в Сиднее будут снимать продолжение какого-то блокбастера. Вот бы где поработать! Сначала она как будто не обращала внимания на его молчание, но постепенно все больше вовлекала его в разговор. Расспрашивала о вчерашней премьере. Неужели все в самом деле так плохо, как об этом пишут?
— Мне такие фильмы не нравятся, — признался Дев. — Сам по себе он, может, и гениальный, просто не в моем вкусе.
— Значит, тебе было скучно? — спросила она.
Он покосился на нее, отметив веселые огоньки в глазах.
— Очень.
Она рассмеялась:
— Значит, слезливые семейные хроники ты не любишь?
— Да. Мне больше нравятся боевики и триллеры.
— Какая неожиданность! — поддразнила она. — Тогда… вот что странно. Почему ты согласился сниматься в «Земле»? Хочешь сменить амплуа?
— Нет, — буркнул он так резко, что Руби невольно замедлила шаг и взглянула на него с любопытством. — То есть… ну да, вот именно.
— Ты, похоже, не уверен.
Он в самом деле не был уверен, что правильно поступил. Сейчас он должен был сниматься совсем в другом фильме, играть переговорщика в динамичном боевике о взятии заложников. Его привычный образ получал новый, неожиданный ракурс. Но на роль неожиданно взяли другого актера, а его контракт на следующий фильм аннулировали. Поэтому он здесь.
Только из уважения к его прежним заслугам история не получила широкой огласки. Веронике пока удается давать отпор редким, но довольно точным догадкам журналистов. Должно быть, какие-то слухи дошли и до Руби. Она с любопытством поглядывала на него, но Дев не думал, что ей приятно смаковать грязные подробности. Что ж, ее тактичность достойна награды!
