— Руби… — Он встал.
Она выхватила из сумки телефон.
— Сейчас закажу машину. Теперь ты уже не сможешь вернуться в Бондай пешком. — Не «мы», а «ты». И заговорила она «рабочим» голосом, показавшимся ему сухим и фальшивым.
Девчонки смущенно топтались неподалеку — они вдруг оробели. Он расплылся в искусственной, пластмассовой улыбке. Выучка помогла ему раздать автографы, сфотографироваться с юными поклонницами и что-то отвечать на их глупости, хотя больше всего ему хотелось разогнать их. Неужели они не могут оставить его в покое?
Утро было испорчено. Руби стояла в нескольких шагах от него, обхватив себя руками, и наблюдала.
Он внушал себе: все только к лучшему. Как и Руби, он давно выбрал свою жизнь. И идет по ней в одиночку.
Глава 11
Вечером в понедельник Руби остановила машину у коттеджа Дева. Она с трудом понимала саму себя.
Она возвращалась домой после очередного трудного дня, уже планируя, что закажет в пабе на ужин. И вдруг — неожиданно — оказалась здесь. Хотя… нет, все не совсем так. Весь день она думала о Деве. Поэтому вполне понятно, что она приехала к нему… Что не делало ее поступок менее дурацким.
Надо срочно уезжать! Руби схватила ключи, но быстро опомнилась. Раз уж она здесь, надо зайти и поговорить.
Вчерашнее возвращение оказалось… скомканным. Другого слова не подберешь. Происшествие на пляже выбило обоих из колеи. Руби понимала, что должна отругать себя. С какой стати откровенничать с человеком, с которым она едва знакома?
Когда они летели назад, в Люсивилль, она все время порывалась что-то сказать, немного снизить накал. Но оказалось, что она не может подобрать нужных слов. Не признаваться же ему: «Слушай, я никогда никому не рассказывала того, что рассказала тебе сегодня. Поэтому просто забудь, ладно?»
Ладно.
Вчера ночью она внушала себе, что приняла верное решение: отступить, уйти в тень. Даже хорошо, что ее так резко вернули из мечты в реальность. Как будто обдали ведром ледяной воды.
Он — не кто-нибудь, а Девлин Купер. Ей нельзя об этом забывать. Нельзя поддаваться искушению и мечтать о несбыточном. Долго так продолжаться не может, да и она не хочет ничего подобного.
Почему же сегодня она в сотый раз вспоминала, как выглядел Дев, когда смотрел на нее, прислонившись к стене у лифта, или как он смотрел на нее за миг до поцелуя на пляже Тамарама-Бич…
Она вышла из машины, поежилась от холодного ветра и вдруг заметила, что дверь в дом распахнута.
Дев стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за ней.
Он ждал ее.
— Похоже, ты там серьезно о чем-то размышляешь, — заметил он, когда она поднялась на веранду.
— Нет, — без труда соврала Руби. — Как раз наоборот. По-моему, последнее время мы с тобой что-то очень серьезны…
— Как так? — хрипло спросил он.
Дев стоял в тени. Свет падал на него сзади, поэтому она не могла разобрать, что написано в его глазах. Руби взбежала на крыльцо, изображая счастливую и беззаботную улыбку.
Он отступил назад, маня ее за собой.
Но она не вошла. Вначале нужно во всем разобраться. Им необходимо выяснить отношения…
— Наверное, ты был прав, — сказала она. Дев удивленно поднял брови. — Несколько недель назад, у паба. Когда сказал, что мы — двое взрослых людей, которые застряли в глухомани. Как ты выразился? Само небо предназначило нас друг другу?
Он кивнул:
— А ты ответила, что на работе ни с кем в связь не вступаешь.
— Сейчас уже поздно. — Она невесело усмехнулась. — И потом, нам вроде бы удалось все скрыть. Никто ничего не подозревает.
— Если не считать Грейма. Грейм, кстати, считает, что ты замечательная. Ты бы слышала, как он расхваливает тебя, когда мы едем на площадку!
Руби улыбнулась:
— Значит, Грейм очень тактичен. Надо будет его поблагодарить.
Оба замолчали.
— Что же ты хочешь сказать? — не выдержал Дев.
Руби прищурилась:
— Разве это не очевидно?
— Мне — нет… — В его глазах правда заплясали веселые огоньки или ей показалось?
— Ну, ладно! — Она досадливо вздохнула, преодолела разделявшее их расстояние и, бросившись ему на шею, прильнула губами к его губам.
Они опомнились целую вечность спустя. Руби пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки.
— Вот чего я хочу! — сказала она.
Дев потянулся к ней:
— Мне нравится то, что ты придумала.
— Только до тех пор, пока не закончатся съемки, — объявила она, когда он втащил ее в дом и захлопнул за ними входную дверь.
Сжав ее в объятиях, он начал целовать ее губы, шею… Руби затрепетала. Вся ее прежняя решимость куда-то делась.
Дев подхватил ее на руки и понес в спальню.
Потом обоим стало не до разговоров.
Руби каждый вечер ужинала с Девом. Они отдавали должное запасам, которые находили в его холодильнике. Грейм чудесным образом угадывал их вкусы. Вместе им было легко и весело. На съемочной площадке Дев по-прежнему делал вид, будто не замечает ее, хотя это оказалось непросто. Тем более что однажды сама Руби нарушила придуманные ею же правила и лично привезла ему исправленный вариант сценария. И хотя она приехала по делу, поцелуй в его звуконепроницаемом вагончике очень затянулся… Дев невольно улыбнулся, лежа на диване.
Из кухни с бокалом красного вина в руке вышла Руби.
Он улыбнулся и похлопал рукой рядом с собой. Ее глаза сверкнули. Она отпила вина, поставила бокал на кофейный столик.
Обнимать его казалось самым естественным делом на свете. Сколько времени они вместе — неделю? Прошла целая неделя после того, как она сама приехала к нему. Она не собиралась менять свои правила… сделала исключение только для него… на время съемок.
Со всем можно смириться, особенно когда она его целует. Когда Руби его целовала, Дев мог думать только о ней.
Но когда она уходила — а она никогда не оставалась у него на ночь, — он начинал думать.
Она уезжала к себе около полуночи. По словам Руби, иногда ей приходится подвозить на площадку кое-кого из съемочной группы. Вполне благовидный предлог, пусть и надуманный. Она держалась легко и просто. Она не хотела просыпаться вместе с ним, завтракать в постели, беседовать, делиться самыми сокровенными мыслями… Их отношения ничего подобного не подразумевает. Они оба взрослые люди.
Догадывалась ли она, что его по-прежнему мучает бессонница? Иногда ему казалось, что да. Руби озабоченно смотрела на него, и Дев боялся ее вопросов.
