Его черные волосы были небрежно взъерошены, а черты лица словно высечены из гранита. Темно-бордовая рубашка оттеняет великолепный бронзовый загар на сильной шее, в распахнутом вороте которой я вижу, как поблескивает тонкая цепочка. Почему-то я была уверена – на ней точно не крест.
Нет, ничего более горячего и воспламеняющего кровь я никогда раньше не наблюдала. Дело не только во внешности, а скорее, в каждом движении, улыбке, жестах, самоуверенных кивках головы, вальяжной позе хозяина вселенной. В завороженных взглядах женщин, которые пялились на него вместе со мной.
Одна из них стояла очень близко и что-то записывала в блокнот в тот момент, как итальянец смеялся, курил, бросал взгляды на других, внимающих ему как альфа-самцу, брал бокал с подноса у официанта и снова смотрел на свою собеседницу, которая неосознанно, выражаясь на языке жестов, явно мечтала отдаться ему прямо здесь и сейчас.
Он совершенный. Без лишнего пафоса. Именно совершенен. Дикая красота, экзотически броская, яркая, неординарная. Я могла бы подобрать эпитеты и метафоры, но не сейчас, не в тот момент, когда меня словно ударили в солнечное сплетение, и весь воздух испарился из моих легких. Я сама пялилась на него уже несколько секунд и не могла отвести взгляд. Теперь я совсем не уверена, что могла бы нарисовать Данте Лукаса Марини с закрытыми глазами.
Я не заметила, как сделала несколько шагов вперед, пытаясь рассмотреть его лучше. Я даже не заметила, что Ли больше не причитает мне в ухо о роскоши этого особняка, о звездах экрана и эстрады, которые нас окружают, о репортерах, которых не впустили в здание.
– Кэт… ты на него смотришь, да?
В этот момент Данте обернулся, и по всему моему телу прошла неконтролируемая нервная дрожь, словно красивый и завораживающий хищник вдруг вас заметил, и вы еще не понимаете насколько это опасно, а лишь восторгаетесь его великолепием. Я не видела издалека цвет его глаз, но это и неважно, даже взгляда достаточно, того самого взгляда, которым хозяин осматривает свои владения, скользит по толпе с плотоядной усмешкой на чувственных губах и снова поворачивается к сексуальной смуглой журналистке.
– Боже, он невероятно красив. Ходячий секс. Кэт! Скажи, что ты видишь, насколько красив этот сукин сын?!
Да, я видела. Я даже понимала, что такие, как Данте, скорее всего считают всех находящихся здесь женщин личным разнообразным меню на этот вечер, и экзотическое блюдо в виде латиноамериканки, которая внимает каждому его слову и нервно облизывает губы, уже найдено. Он съест ее в ближайшее время, и она подыхает от желания быть съеденной, притом где угодно и как угодно.
– Да… – подтвердила я слегка севшим голосом, – красив.
– Интересно, у меня есть шанс? – Ли повернула меня к себе. – Матрешка, как я выгляжу?
Я улыбнулась уголком губ, все еще пребывая под каким-то странным гипнозом.
– На все сто!
– Ого! – Ли прищелкнула языком. – Я смотрю, ты тоже под впечатлением, да?
– Не говори бред. Под каким впечатлением?
– От Данте!
– Ли! Иди к черту! В этом месте раздают коктейли? Или мне искать бар самой?
– Ну да, ну да! Мы же скромные! Мы всегда пытаемся покопаться в собственных эмоциях, Кэт? И что говорит дедушка Фрейд о том, когда от взгляда на мужчину становится влажно в трусиках?
Я бросила гневный взгляд на Ли:
– Ты дура, Ли. Полная дура! Пойдем, найдем выпивку!
– О-о-о! Даже так! Ну, пошли! Русскую водку не обещаю, но Блэк Джэк точно найдется или текила.
Можно подумать, я пью русскую водку.
Ли увлекла меня за собой. Создавалось впечатление, что в пространстве она ориентируется намного лучше меня, тогда как я со своим топографическим критинизмом могу потерять себя даже в трех соснах.
– Ли! – кто-то заорал сзади и дернул мою подругу за плечо. Мы обернулись, и я поморщилась – Роберт. Ее коллега. Искренне ненавидела эту сволочь всеми фибрами своей души, особенно после того как Ли рассказала мне о его пристрастии к груп-повушкам. Вместо свидания он отвел мою Ли в какой-то гадюшник для свингеров. Ли тогда проревела несколько дней и даже на работу не выходила. Урод просто растоптал ее самооценку. Хотя Ли, в отличие от меня, всегда умела сдерживать свои эмоции и разыграть целый спектакль. Она бросилась на шею к Роберту и смачно поцеловала его в щеку.
– Робби! Ты тоже здесь? Разве не говорил, что это развлечение не для тебя с твоей извечной занятостью?
Роберт усмехнулся и кивнул мне, приветствуя, скользя плотоядным взглядом по моей груди, бедрам, явно оценивая.
– И подружку прихватила, а мне заливала, что придешь с бойфрендом.
Ли кокетливо пожала плечами.
– Он не смог, тоже вечно занят, как и ты.
– Если бы ты сказала, что будешь с ТАКОЙ подружкой, я бы даже не раздумывал дважды.
– А ты и не раздумывал, – Ли засмеялась и посмотрела на меня, – Ли, это Робби. Я тебе о нем рассказывала. Озабоченный маньяк и извращенец.
Роберт нахмурился:
– Я, между прочим, представляю наш коллектив на этой вечеринке. Босс распорядился. Так что, держитесь рядом, красотки, я сегодня важная персона. Мне поручили закрепить наше сотрудничество с Марини.
Ли усмехнулась.
– Да ну! С каких пор пиарщики закрепляют контракты?
– Не важно, пойдем, с хозяином вечеринки поздороваемся, я слышал, что репортеры есть среди толпы, может, попадем на первые полосы газет.
Ли подмигнула мне, а меня передернуло от взгляда Робби, который явно был не прочь переспать с нами обеими, притом одновременно.
– Ну, пойдем!
Внутри меня поднялась неконтролируемая волна протеста. Так бывает, когда разум предупреждает об опасности интуитивно, скорее, на подсознательном уровне, где-то в той области мозга, которая не поддается ни одной логике в мире.
Я так и не подошла к Марини вместе с Ли и Робом, а забралась на высокий стул у барной стойки и теперь наблюдала за ними со стороны, потягивая с соломинки коктейль «Пина колада».
Я смотрела, как Роб отчаянно пытается заговорить с Данте, а Ли кокетливо смотрит на итальянца и заливисто смеется его шуткам, впрочем как и остальные женщины.
– «Ола… ола… поиграем в другие игры» было точно вашей идеей, – Данте посмотрел на Ли, и я почти физически ощутила, как та напряглась, и по ее телу пошли мурашки, как и по моему собственному от звука его голоса – очень низкого с легким акцентом, который улавливала даже я. Такой же акцент есть и у самой Ли. От него никогда не избавиться. Я смотрела на Данте вблизи и мне казалось, что игры начинаются в тот самый момент, когда женщина приближается к нему ближе, чем на два метра. Притом игры без правил, в которых заведомо известен победитель и почти всегда известны выбывающие в первом же раунде.
