«Бред, все как обычно, – успокоил он себя, – ничего особенного в ней нет. Довыделывалась, так ей и надо». Парень попытался ее поцеловать, но девушка отстранилась. Не резко и сердито – по-другому, как будто с сожалением.
– Мне нужно идти... – Олеся опустила глаза. – Ты позвони мне, хорошо?
– Конечно!
– И тогда... – вздохнула она, – тогда сходим погулять.
– Точно! – Он из последних сил оставался серьезным. Ее «сходим погулять» напоминало «сходим помолиться за наши грешные души», до того серьезно это было сказано.
– Тебя проводить?
– Нет-нет! Не нужно, я должна кое-что сделать.
– Что же?
– Подумать.
«Великое дело!» – хмыкнул про себя Артур, а вслух сказал:
– И мне нужно подумать...
Он соврал. Меньше всего ему сейчас хотелось думать, особенно о ней. Да и вообще о своих поступках. Совесть редко его мучила – свыклась.
Артур уже почти дошел до своего дома, когда заметил, что за ним кто-то идет. Он замедлил шаг, но тайный преследователь спрятался за стену дома и не выходил. Тогда парень тоже спрятался. Не раз и не два, когда возвращался из школы пешком, ему казалось, будто за ним кто-то наблюдает. Глеб покрутил у виска, когда Артур ему рассказал о своих подозрениях, и глубокомысленно изрек: «Мания преследования». Оказалось, мания возникла не на пустом месте – его в самом деле преследовали. И теперь парень во что бы то ни стало намеревался узнать, по какой причине.
Артур прислонился к нагретой солнцем стене дома и стал ждать. Какое-то время было тихо, но вот в арке раздались гулкие шаги. Он приготовился, и как только шпион завернул за угол, схватил его за воротник, а затем стащил с головы капюшон.
– Ты? – изумился парень, выпуская воротник розовой курточки.
– Я.
– Хм... – Он ожидал увидеть кого угодно, но только не ее. И уж меньше всего ждал того, что произошло дальше.
Девчонка приподнялась на цыпочки, обняла его за шею и поцеловала.
Глава 15
Девушка с улыбкой осени
Они остановились, не доходя друг до друга трех больших луж. Она была в желтом плаще, резиновых сапогах и с зонтом. Как всегда – яркая, красивая и необыкновенно родная.
Денис перебирал в кармане мелочь и соображал, как лучше ему обойти воду, разлившуюся по всей ширине дороги. Промочить кроссовки не хотелось, но и стоять в надежде, что лужа высохнет сама собой, не имело смысла.
«Как будто я чего-то жду», – болезненно подумал он, вглядываясь в застывшую на месте девушку. Она не смотрела на него, ее взгляд блуждал по луже, точно выискивал что-то.
Когда он только вышел из дома, небо потемнело, а теперь черные облака надулись, как целлофановые мешки на ветру, спустились ниже и намеревались прорваться на город тоннами воды. Надвигалась гроза, вокруг все замерло – тихо-тихо, лишь по луже одиноким корабликом плыл желтый кленовый лист.
Далеко, где-то над центром города, прокатился гром. Денис посмотрел на неподвижные кроны деревьев, и ему стало не по себе от всеобщего молчаливого ожидания. Даже ветер смирился и, как нашкодившая собака под сердитым взором хозяина, затаился.
«Не нужно было идти сюда сегодня», – запоздало понял Денис, но первая большая капля уже разбилась об его переносицу и разлетелась в стороны. Дождь приближался с той стороны, откуда пришла девушка, непроглядной стеной – ни убежать, ни укрыться. Оля раскрыла свой огромный прозрачный зонт, а он лишь подошел поближе к дереву, под защиту пестрой листвы.
Не спасло. Холодная стена дождя подступила к нему вплотную и поглотила. Лужи покрылись пузырями, вспенились, точно кто-то вылил в них шампунь. Одинокий желтый кораблик погрузился на дно, а воздух наполнился тяжелым ароматом прибитой к земле пыли.
Денис не сразу заметил, что девушка идет к нему. Она прошла по лужам, остановилась рядом и спрятала его под зонтом.
Нужно было что-то сказать, но голова напоминала столярную мастерскую – удары сердца молоточками вышибали мысль за мыслью, и те не успевали превратиться в слова. Его спасительница с зонтом, как назло, тоже молчала.
Спустя, как ему показалось, вечность, он не придумал ничего лучше, чем сказать:
– Привет.
Девушка посмотрела на него удивленно, но ответила лишь:
– Привет.
Таким глупым он давно себя не чувствовал, много лет. Последний раз подобное случилось с ним в третьем классе, из-за большого чувства. Он влюбился без памяти в девочку, такую красивую, что дух захватывало, когда она появлялась на горизонте. С ней он, всегда такой многословный, тоже не мог толком объясниться, сколько ни тренировался на других девочках. Прошло много лет, а он так и не решился подойти к той самой – «фарфоровой кукле», как он прозвал ее за удивительный белоснежный цвет кожи. А сама кукла, хоть и училась с ним в одной школе, интереса к нему не проявила.
Денис украдкой посмотрел на Олю, совсем не похожую на ту девушку, при виде которой он впадал в ступор, и подумал:
Я ее не люблю, не люблю...
Это – сила привычки случайной!
Но зачем же с тревогою тайной
На нее я смотрю, ее речи ловлю?
[7]
Он смотрел и речи ловил, боялся и ждал встречи с ней, а еще боялся, что однажды она не придет. И это казалось немыслимым. Она – как кружившие в аллее листья и прозрачные лужи, девушка с улыбкой осени – всегда должна быть тут, с неизменным зонтом и глазами цвета солнечных небес. Он привык к ее странному присутствию в своей жизни. И не друг, и не злейший враг – никто. И в то же время некто, столь значимый, что ему впервые не хватало стихов. Слова, точно капли дождя по клеенке ее зонта, стучали в висках, но все не те – пустые.
Искристая молния разрезала небо, громовые железные шары прокатились за черными облаками навстречу друг другу и столкнулись где-то в начале аллеи. Разнесся грохот, вспыхнули ослепляющие молнии.
– Ужас, – тихо сказала Оля.
– Красиво, – возразил он, наблюдая, как она следит за струйками воды, стекающими с зонта.
Они стояли близко-близко. Денис чувствовал тепло ее плеча и тонкий, холодный аромат яблок. «Духи, наверное...»
– Что? – удивленно посмотрела Оля.
«Сболтнул», – понял Денис и нехотя объяснил:
– Пахнет яблоками.
– А-а... Да, духи.
Он принюхался.
– Приятные.
Девушка благодарно улыбнулась.
– Люблю яблоки.
Это было сказано так мило, что ему нестерпимо захотелось иметь при себе яблоко, чтобы преподнести его ей на манер фокусника. Но, к сожалению, кроме подушечки «Орбита», которая валялась в кармане даже без обертки, предложить было нечего.
