4 декабря. Ясное зимнее утро стало для нас жутким сюрпризом. Температура опустилась до минус 28 градусов по Цельсию. Холод сильно затруднял наши перемещения и вынуждал водителей грузовиков часто останавливаться. У многих не заводились двигатели. Из-за недостатка топлива прогревание двигателей приходилось прекращать. Из-за попадания воды в бензин бензопроводы и карбюраторы замерзали.
С моей машиной та же история. Нам приходится отложить прогрев оборудования до завтрашнего дня, когда прибудет обещанное топливо. Наземная линия связи была проложена к нам от штаба дивизии, и поэтому радиосвязь можно было отключить. По причине сильного холода батареи отказывали, а небольшой генератор был очень чувствителен к минусовым температурам. Приемник и передатчик были вынуты из машины и помещены в теплый сарай. С этого момента радиосвязь с передовыми подразделениями велась превосходно, без сучка без задоринки. Совсем другое дело. Разве можно вести радиообмен на открытом воздухе при минус 28 градусах?
Больше всего повезло дозору под руководством оберфельдфебеля Абеле. Он с тремя танками обследовал дорогу, ведущую на юг, где наткнулся на два вражеских танка и подбил один из них. Второй, отступая, подорвался на мине, установленной нашим авангардом.
В Севрюково Абеле уничтожил два вражеских зенитных орудия и по возвращении наткнулся на пять атакующих советских танков, заблокировавших ему путь. К счастью, это оказались танки Т-26. Они угодили в опасное для них место на небольшой насыпи между двумя водоемами. В конечном итоге четыре из них без особых усилий были подбиты нашими боевыми товарищами. Пятый сам слетел в пруд. Вечером, возвращаясь из дозора, Абеле обнаружил в Слободке целую танковую бригаду Красной армии, насчитывавшую 72 машины
[61] – главным образом Т-34 и КВ-52 (КВ-2). По всей видимости, Абеле мысленно уподобил себя всаднику на льду озера Констанц
[62]. Разумеется, это известие изрядно встревожило нас.
На целых 3 километра – расстояние птичьего перелета – растянулась русская танковая бригада. И именно на нее чуть не наткнулись два наших танка, неспособные передвигаться по причине лютого холода! Мы надеялись, что русские не заметят нас. Но хотя бы у находившегося вместе с нами военного корреспондента Лутца Коха появился материал для сенсационной статьи. Малая часть наших сил, которую мы оставили, – несколько танков и зенитное орудие – располагалась на пути в Слободку. Прочее мы оставили на холоде. Почему бы холоду не стать для разнообразия нашим временным союзником? Если 72 вражеских танка двинутся сюда, то они тут же нас уничтожат.
Ближе к вечеру нам сообщили о передвижении вражеских частей в северном направлении. Эти сведения поступали главным образом от батальона Нирле. От пехотинцев мы услышали о том, что им пришлось из-за холода прятать винтовочные затворы в карманы штанов и вставлять их обратно, лишь когда противник приближался на расстояние 50 метров. В противном случае выстрелить из винтовки было невозможно.
Лишь позднее, когда нам в руки попали русские инструкции по ведению войны в зимних условиях, мы узнали о том, как можно спасать оружие и двигатели машин от свирепого холода при помощи особой смазки. Кстати, нам также стало известно о том, что в танковых и артиллерийских орудиях приходили в негодность механизмы переменного отката.
Всю ночь поступали сообщения крайне мрачного характера. Кроме того, положение усугубилось новым падением температуры. В поддержку 12-му стрелковому полку мы отправили три танка из и без того малого количества бронемашин, которыми располагали.
5 декабря. Термометр показал минус 35 градусов. Каждый раз, когда открывалась наружная дверь, утепленная по периметру всевозможным тряпьем, внутрь попадал холодный воздух, который превращался затем в конденсат. Русских хозяев дома мы видели, лишь когда они растапливали печь.
Вражеские танки, находившие от нас на расстоянии всего 3 километров, несмотря ни на что, действовали нам на нервы. Артиллерийские орудия (и дымовая завеса) были поставлены на позициях, сориентированных на Слободку. Поскольку записями поправок по данным наблюдателей воспользоваться было невозможно, нам оставалось вести огонь лишь по картам. Все транспортные средства были немедленно уничтожены огнем советской артиллерии. Бригадный взвод радиосвязи получил все основания для беспокойства.
Приходилось постоянно прогревать машины. Отделению связистов пришлось ремонтировать трофейный грузовик, французский SIS. О том, что происходит при минус 35 градусах (не более минус 28. – Ред.), может сообщить в достоверной манере лишь водитель, побывавший на Северном полюсе. Я даже не буду пытаться. В любом случае мой маленький «Штёвер», штабной автомобиль, заработал снова, однако связистам, в отличие от меня, не повезло. Домкраты соскальзывали на льду, в темноте было невозможно установить в нужном месте рессоры. Нам пришлось отложить это дело до следующего утра. Но что принесет завтрашний день?.. Это никто из нас не знал.
Днем снова разгорелся бой на северных позициях нашей дивизии. В Бараново жестокому обстрелу подвергся 12-й пехотный полк. Русские высадили из поезда свои свежие части в районе Шеметово. Они прямо из железнодорожных вагонов отправлялись на поле боя к позициям нашей 4-й танковой дивизии.
Наступление 12-го пехотного полка в направлении Шеметово захлебнулось. Передовые отряды батальона под командованием Нирле вступили в тяжелый бой с противником. Когда стемнело, со стороны Шелябинки, где располагались позиции горстки наших пехотинцев и мотоциклистов, до нас все еще доносились отчаянные крики о помощи, издаваемые нашими боевыми товарищами. Из малого количества наших танков три боевые машины были немедленно переброшены в этом направлении.
В помощь частям регулярной Красной армии были срочно вооружены отряды русских железнодорожников, которых тут же бросили в бой. На этот раз снег стал нашим союзником, потому что наступающие по колено увязли в нем. Противник добрался лишь до околицы, когда появились наши танки, и исход боя решился в нашу пользу.
Прежде чем стемнело, благодаря постоянной радиосвязи мы узнали о том, что под огнем русских находятся все наши северные позиции. Через час тревожные донесения стали поступать все чаще и чаще, и мы не могли избавиться от впечатления, что ожидается какое-то новое решение командования. Из штаба XXXXIII армейского корпуса сообщили, что они уже вышли нам на помощь, но не смогли продвинуться.
Поздно вечером русские мощными волнами атаковали Шелябинку. Находившиеся там саперы и артиллеристы отчаянно защищались. 3-я пехотная рота и 2-я танковая рота полка уже давно получили приказ наступать на Шелябинку. Танкистам удалось завести двигатели двух боевых машин. Обстановка сделалась критической. Два танка смогли вступить в бой как раз в те минуты, когда враг уже начал входить в деревню.
