Я помогал оказывать медицинскую помощь раненым 33-го моторизованного полка военному фельдшеру доктору Штокмайеру, поскольку многие врачи погибли. Мы организовали временный медицинский эвакуационный пункт для раненых в одном из первых домов деревни.
Над входом развевался флаг Красного Креста, чтобы напомнить товарищам, направляющимся в тыл, откуда забирать раненых. Лежащие повсюду на импровизированных кроватях раненые стонали, и с каждым часом их становилось все больше. Ждали автомобили, чтобы доставить бедолаг в главный пункт эвакуации раненых. И тут… раздался скрежет гусениц прямо перед нашим домом. Я быстро выбежал в дверь… От неожиданности у меня перехватило дыхание. Это был русский танк T-34. Я увидел, как танк за танком с пехотой на броне приближаются к нам. Первый выстрел потряс наш дом. В небо взметнулись земля и обломки. Раненые почувствовали нависшую опасность и умоляли нас достать машины, которые смогли бы эвакуировать их отсюда в последний момент. Мы попытались успокоить их, хотя сами почти потеряли надежду. Кроме нас, в деревне было много пехоты.
В это время тридцатьчетверки подошли к окраине деревни, и русская пехота слезла с брони. Мы попытались спрятать раненых и спрятаться сами. К счастью, в нашем доме был погреб, и мы скрылись в нем, в то время как осколочные снаряды русских рвались возле дома. Земля сотрясалась под гусеницами танков. Хорошо, что опытный доктор Штокмайер не потерял самообладания. В подобных ситуациях это всегда лучшее лекарство.
Снаружи стало чертовски тихо. Только иногда раздавался грохот разрыва снаряда крупнокалиберной артиллерии. Настало время выяснить ситуацию. Я не мог поверить своим глазам. В полях стоял целый ряд горящих Т-34, в которых детонировали оставшиеся боеприпасы. Другие Т-34 спешно отходили назад, словно за ними гнался дьявол. Сопровождающая пехота бежала за ними.
Я вернулся к раненым, чтобы сообщить им хорошую новость и избавить от дополнительных тревог.
И снова мимо нашего дома прогрохотали танки, но на сей раз это был наш 1-й батальон. Я попросил первый экипаж связаться по рации и найти машины, чтобы отвезти раненых в тыл. Вскоре после этого они прибыли, и пережившие испытания товарищи в ближайшее время могли рассчитывать на дальнейшее лечение в полевом госпитале.
Как могло это чудо произойти? Наш доктор Шульц-Меркель, всегда бывший на острие критических ситуаций, инициировал немедленную контратаку, когда увидел прорвавшихся русских. Мотопехоте удалось снова занять деревню без больших потерь. Говорят, в том бою добрый доктор лично подбил несколько тридцатьчетверок (чудо, как обычно в германских военных сказках. – Ред.). За свою отвагу он был награжден Золотым Рыцарским крестом за военные заслуги. Никто не мог поздравить его с наградой так тепло и искренне, как раненые и мы.
Танковый механик в беде
Петер Оберхубер, обер-ефрейтор 3-й роты 35-го танкового полка
Лето 1943 года. После крупного наступления русских в августе нас перебросили под Новгород-Северский. Это был район, который мы помнили со времен нашего наступления 1941 года и оборонительных боев весны 1943 года. Обозы 3-й роты находились в перелесках недалеко от реки Десна. Танки вели тяжелые оборонительные бои между городами Севск и Середина-Буда, выдерживая натиск сильно наседавшего на них неприятеля.
Вечером поступило радиосообщение о том, что танк Pz IV вышел из строя на окраине города Середина-Буда из-за проблем со сцеплением. Командир ремонтной группы дал мне задание починить танк. Прихватив инструменты, я отправился вперед на снабженческой машине. В нескольких километрах от города Середина-Буда машине пришлось съехать с дороги, поскольку как раз в это время наши танки сменили позиции. Итак, в ночи я в одиночку двигался по направлению к Середина-Буде. Начало светать, когда я приблизился к городу. Подошла пехота, которая готовилась к отступлению. Командир взвода спросил меня, куда я направляюсь. Я сообщил ему свое боевое задание, и, к счастью, он смог мне подсказать точное место расположения танка, поскольку его взвод только что мимо него прошел. Он также предупредил меня о том, что, кроме немногочисленного арьергарда, на линии фронта больше никого нет.
Я заспешил вперед со смешанным чувством. Прибыв в город, я нашел нужную улицу и танк на краю города. Вокруг было устрашающе пустынно. Механика-водителя тоже не было. Он был ранен. Прибывший ему на смену водитель не мог мне ничего рассказать и ничем помочь.
Я тотчас принялся за работу, думая, что дело только в регулировке сцепления. Я попытался проделать это с помощью разводного гаечного ключа. К своему ужасу, я обнаружил, что сцепление уже полностью отрегулировано. На подобное я не рассчитывал.
Поскольку машина простояла здесь некоторое время, сцепление остыло. Затем я попытался завести танк. Я осторожно нажал сцепление и аккуратно дал газ. Мы снова поползли по городу. Но если я давал чуть больше газа, чертово сцепление снова отказывало. Несмотря на все мои усилия, мы все еще были метрах в пятистах от города. Диски слишком разогрелись и проскальзывали; танк остановился и не мог больше двинуться с места.
Что мне было делать в этот момент? Эвакуационная машина не ожидалась. Запасного диска муфты сцепления у меня не было, как и времени, поскольку русские могли появиться в любую минуту. Все было не так, но танк надо было спасти. Просто невозможно отказаться от ценной боевой машины из-за такой мелочи. Солнце медленно всходило над горизонтом; мы были видны издалека. Наше положение становилось незавидным.
Вдалеке на дороге я увидел мотоцикл, поднимавший за собой густое облако пыли. Вдруг мне пришло в голову – разумеется, пыль! Я быстро набрал в фуражку пыли с дороги и свернул бумажный кулек. Затем расцепил сцепление нажатием педали и высыпал дорожную пыль между гладко отполированными дисками. Нажал педаль, и мы поехали! Диски стали шершавыми, как наждак. Танк поехал. Мне даже удалось перейти на вторую передачу.
Через 6 километров повторился тот же спектакль, после чего нам удалось проехать еще один приличный отрезок пути. К вечеру город Середина-Буда был уже километрах в тридцати позади нас. Затем прибыл тягач из ремонтной роты и отбуксировал нас на ремонтный участок. Были установлены новые диски сцепления, и три дня спустя машина пошла в атаку. А вся хитрость была в нескольких пригоршнях дорожной пыли.
Бернхард Химмельскамп, наш обер-ефрейтор с рыцарским крестом
Антон Мюллер, обер-лейтенант и командир 4-й роты 35-го танкового полка
У меня был экипаж не только великолепно вместе работавший, но и стоявший друг за друга во всем и всегда.
Хайне Хук, молодой унтер-офицер из-под Гамбурга, был механиком-водителем. Он давал нам яркие уроки северонемецкой кухни. Например, научил, что кусок хлеба, намазанный маргарином, а также искусственным медом и горчицей, не так уж плох, как могло показаться нам, южанам.
Ханнес Форайванг из Мисбаха в Верхней Баварии был «мастер-заряжающий», как он скромно любил себя называть. И хотя последнее слово всегда должно было оставаться за ним, его ничто не могло смутить. Он работал только при крайней необходимости, но его оружие всегда было в отличном состоянии.
