Бросок к излучине Дона и через калмыцкие степи
Георг Хеймер и Эрнст Хайн (8-й батальон 15-го танкового полка)
Было 19 ноября 1942 года. Тревога! Тревога! Всем приготовиться к выступлению! Увы, мечтам о тихих зимних позициях не суждено сбыться. Мы забыли о том, что состоим в резерве 4-й полевой армии. Мы быстро собрали вещи и подготовили к походу машины. Заведя моторы, мы устремились к железнодорожному вокзалу Рославля.
Ходило множество всевозможных слухов. Поскольку обстановка под Сталинградом стабилизировалась, – если судить по сводкам Верховного армейского командования
[95], – мы решили, что нас отправляют именно в этот город на Волге.
Мы снова грузились в товарные вагоны. Пришлось установить там печки и запастись дровами. Обо всем этом – мы знали по собственному опыту – нужно было позаботиться заранее.
Наши старания оказались ненапрасными – было уже холодно. Однако снежный покров на местности становился по мере нашего движения тоньше. Близость юга ощущалась все сильнее и сильнее. Леса уступили место небольшим рощам. Холмы сменились ровными пространствами с оврагами и балками, рядом с которыми кое-где можно было увидеть небольшие деревеньки.
Вскоре перед нами раскинулись невообразимо огромные просторы бескрайних русских степей. Мы приближались к излучине Дона.
Мы ехали в эшелоне вот уже неделю. Прибыли на станцию Миллерово. То, что мы увидели здесь, обескураживало. На железнодорожной платформе штабелями были сложены окоченевшие тела мертвых немецких солдат.
Однако у нас не было времени, чтобы долго задумываться над увиденным. Мы заметили, что события начали происходить в головокружительном темпе. По всей видимости, причиной этого небывалого оживления стали новости о широкомасштабном наступлении Красной армии под Сталинградом. Как только из вагонов выгрузили колесный транспорт, мы сразу же направились на восток. Затем мы провели несколько безмятежных дней в селении Александровка, расположенном в излучине Дона.
Оттуда мы поехали по степям на юго-восток. Мы больше так и не увидели ни одного дома. Первый дорожный указатель попался нам на глаза лишь после того, как мы проехали 70 километров. Мы находились перед тесниной, где притулилась деревня под названием Ново-Печерки.
То, что мы увидели там, поразило нас своей примитивностью. Дома, как и все прочие в здешних степях, были удивительно незамысловаты. Это были так называемые мазанки со стенами, слепленными из смеси глины, кизяка и соломы.
Как мы тогда разместились в этих хижинах – это и по сей день остается для меня загадкой. Боевые части, перевезенные по железной дороге в Морозовск, уже разместились там на постой. Нам пришлось искать себе место в уже до предела забитых клетушках. 7 декабря возникла угроза наступления вражеских танков. В очередной раз советские танки прорвались в наш тыл. Вот так началась и продолжалась трагедия Сталинграда.
Боевые задачи
3-й батальон 15-го танкового полка получил следующие боевые задания:
затруднение действий противника и уничтожение вражеских войск при их прорыве (нашим главным противником были танковые бригады советской 1-й и 5-й танковых армий);
выравнивание линии фронта вдоль Нижнего Чира;
повторный захват и удерживание станицы Скосырской;
повторный захват и удерживание берега реки Быстрая на участке между хутором Новомарьевка (восточнее Верхнеобливского) и хутором Романов (северное направление);
повторный захват аэродрома в Тацинской;
блокирование паромных переправ на обеих сторонах Дона у Цимлянской и сдерживание попыток советских войск прорваться на этом участке;
прикрытие отступающего с боями корпуса Митта;
наступление на Морозовск с целью отражения натиска прорвавшихся сюда вражеских войск;
деблокирование окруженных частей оперативной группы «Фреттер-Пико» на рубеже реки Быстрая – Миллерово;
поддержка частей на нижнем Дону;
уничтожение вражеских войск, прорвавшихся на рубеже реки Кагальник (к югу от Ростова-на-Дону);
передвижения на подступах к Ростову-на-Дону и уничтожение вражеских танковых частей, наступавших в авангарде советской 28-й армии.
Личный опыт: белый ад
Ойген Шеффер, унтер-офицер 8-го батальона 15-го танкового полка
На околице деревни появилось несколько танков, захвативших позиции нашего боевого охранения. Мы сразу поняли, что происходит. Отряд русских танков появился внезапно и обратил в бегство несколько частей снабжения нашей 6-й армии, а также малочисленные подразделения зенитчиков и нестроевых частей, состоящих из поваров, мясников и водителей грузовиков.
В окуляры биноклей нам были хорошо видны русские танки, находившиеся на расстоянии 3–4 километров от нас. Однако они тут же внезапно куда-то исчезли, как будто провалились под землю. По открытой местности бестолково метались из стороны в сторону лишь несколько человеческих фигур в исподнем. Это были те, кому посчастливилось выжить из числа солдат главного эвакуационного пункта. Нет, не хочу писать об этом в дневнике. Слишком неприятно и жутко описывать то, что сделала группа этих дьяволов.
Было все еще темно. Нас разбудил грохот выстрелов. Мы тут же приготовились к бою. Иваны снова пытались прорваться через наши передовые позиции. Мы получили приказ преследовать противника. Но где точно он находится? Мы осторожно двинулись на восток, пытаясь через полевые бинокли разглядеть русские танки. Одинокий «Фокке-Вульф» кружил над белой заснеженной равниной, на которой мы оставляли следы. Перед нами неожиданно возник подъем. Разведывательный самолет начал закладывать круги над землей, опускаясь все ниже и ниже. Вскоре он полетел прямо на нас. Мы выпустили ракету. Из хвостовой части самолета вырвался клуб дыма, затем от его корпуса отделился парашют, упавший затем прямо перед моим танком.
Мы подобрали нашу находку и, вскрыв капсулу, прочитали адресованное нам послание. «Вражеские танки прячутся за белым холмом. Ждите прилета наших «Штук». Теперь мы поняли, где находится враг.
Пришлось совсем недолго ждать той минуты, когда в ясном зимнем небе появились три темные точки. Они стремительно приближались к нам. Это были обещанные «Штуки» Ю-87. Выпустив желтую сигнальную ракету, мы устремились к холму. При этом мой танк прикрывал левый фланг.
Три «Юнкерса-87» спикировали, как коршуны, и сбросили свой смертоносный груз. Грохнули взрывы, и к небу взметнулись языки пламени и черный дым. Это свидетельствовало о прямом попадании в цель. В эти мгновения нам не оставалось ничего другого, кроме как немедленно устремиться на врага, используя элемент внезапности. Мы уже были на полпути к вершине холма, когда появились два танка Т-60
[96]. Мой наводчик тут же взял их в прицел. Вскоре на склоне холма вспыхнули два факела. С вершины холма мы могли заглянуть в узкий проход, в котором прятались несколько советских танков.
