– Ты узнал меня, раз ругаешься! – расцвела Яна. – Между прочим, в Америке любые родственники и знакомые в любом количестве могут находиться рядом даже с впавшим в кому. Чтобы люди помогали больному своей аурой, разговором, вниманием и любым другим участием прийти в себя. То есть вернуться на эту параллель.
Настала очередь следователя протестировать степень своего возвращения к жизни.
– А мы разве в Америке? Я вроде никогда в ней не был… То есть на ней… Или все-таки в ней?
– Нет, мы не в Америке. Виталий, соберись! Мы в Москве, столице России.
– Почему тогда ты находишься в реанимации? – спросил Виталий, показывая логичность мышления.
– Так это же я, Яна Цветкова! Я сказала, что мне очень надо, что я тоже медик, и мне, не знаю, почему, поверили…
– Я знаю, кто такая Яна Цветкова, – неопределенно откликнулся Виталий Николаевич.
– И что?
– Вот не думал, что даже в реанимации я, придя в себя, первой увижу именно тебя. Это ненормально!
Яна заулыбалась. Она уже узнавала своего знакомого «старого волка». В больнице она провела уже три часа. Имела беседу с лечащим врачом и с заведующим отделением. Все под ту же дудку, что она медик, а больной следователь и что им следует поговорить, Цветкова и пробралась в реанимацию.
– Я хотела рассказать врачам истинную причину твоего недомогания.
– И какова причина? Надеюсь, ты была самокритична?
– Не настолько, насколько ты думаешь, – ответила Яна. – Я рассказала про минеральную воду.
Виталий Николаевич еле заметно улыбнулся.
– Ты серьезно решила, что я чуть не умер из-за твоего тоника?
– Да, я так решила. А что я должна была подумать? Ты выпил эту гадость, затем стал говорить, что тебе плохо, ушел в туалет, а потом я узнала, что тебя увезли на «Скорой». Что я должна была подумать? Врачи мне все разъяснили: у тебя микроинфаркт, абсолютно не связанный ни с каким отравлением, которого у тебя и нет. Виталий, надеюсь, инфаркт-то не из-за меня?
– Я тоже надеюсь, – усмехнулся следователь.
К ним подошла пожилая медсестра.
– Я, конечно, все понимаю, но все же здесь реанимация. Человек пришел в себя – очень хорошо! А вот устраивать здесь посиделки не следует. Переведут больного в палату, тогда и наговоритесь.
– А когда переведут? – спросила Цветкова.
– Лучше бы не скоро, – мечтательно произнес следователь.
– Это уже доктор будет решать… но если завтра электрокардиограмма будет стабильная, то сразу и переведут в палату. А сейчас, дорогуша, уходите, пока мне не влетело за вас.
И медсестра выпроводила Яну, которая послала Виталию Николаевичу воздушный поцелуй, уже стоя в дверях. Мужчина перекрестился.
А на следующее утро Цветкова ворвалась в палату к следователю с радостным воплем:
– Правильная уже у тебя электрокардиограмма! И я твой первый посетитель!
Яна просто светилась счастьем.
Виталий Николаевич в больничной пижаме с хмурым лицом сидел на кровати и пил чай. На тумбочке рядом с кроватью стояла тарелка с недоеденной кашей и бутербродом.
– Явилась… – пробурчал следователь.
– Ты мне не рад? – поцеловала его в щеку Яна и присела рядом.
Она была в шикарном белоснежном платье с глубоким вырезом, заканчивающимся привлекательным красным бантиком, очень гармонировавшим с ее помадой яркого цвета и туфельками, не менее яркими.
– Конечно, рад, Цветкова. – Виталий почесал затылок. – Тебе просто крыльев за спиной не хватает… Прямо ангел!
– Я принесла виноград, гранат, груши, красную икру, соки, минеральную воду… С утра на рынок сбегала, творог и молоко тебе купила… – начала выгружать свои пакеты Яна, поясняя, и вдруг расплакалась. – Я так виновата!
Следователь даже растерялся.
– Яна, ты что? Не расстраивайся!
– Я чуть с ума не сошла! Сколько тебе лет?
– Тридцать восемь…
– Я знаю тебя лет восемь, а кажется – всю жизнь. Ты такой хороший человек! Я так привыкла к тебе! И вдруг в таком возрасте – инфаркт!
– Микроинфаркт, – поправил следователь.
– Неважно! Еще вчера была угроза развития большого инфаркта. Мне так тебя жалко! – шумно высморкалась Яна и посмотрела на Виталия. – А если бы ты умер?
– Но я же не умер! Успокойся!
– Легко тебе говорить… А я за тебя очень волновалась.
– Не волнуйся, со мной все будет хорошо. Сегодня мне сделают шунтирование, и угрозы инфаркта больше не будет.
– Бесплатно?
– За меня внесет деньги МВД.
Со стороны было даже не понять по психологическому состоянию этих двоих, кто из них навещающий, а кто больной.
– Ладно, я пойду, – еще раз высморкалась Яна. – Не буду тебе мешать готовиться к операции.
– Как пойдешь?! – удивился Виталий Николаевич.
– А что?
– А твоя просьба? Ты же ничего мне не рассказала.
– Да ты с ума сошел! Я довела тебя своими идиотскими выходками до инфаркта, и ты хочешь, чтобы я добивала тебя в больнице?
– Яна, прекрати. Сердце у меня болело уже давно. Все ведь понятно: курение, такая работа нервная, ненормированный трудовой день, нарушение диеты, режима и всего на свете… А ты была просто обычной последней каплей… И дело даже не в том, что ты напрягла меня своей просьбой, просто я всегда волнуюсь, когда тебя вижу.
– Да? – удивилась Яна с немного просохшими глазами.
– Не вникай в мои слова, случайно вырвалось, – отмахнулся следователь.
– Очень интересно вырвалось… – игриво заговорила Яна. И осеклась под его строгим взглядом. – Ладно, расскажу. Сам напросился!
И она поведала Виталию о своем друге Леше Гусеве, на что тот, собственно, отреагировал:
– У тебя и друзья под стать тебе!
Яна продолжила о коварной Анфисе и троих ее умерших мужьях, о решении Леши вывести преступницу на чистую воду, о том, что он нашел единственного ученого, который способен что-то обнаружить в останках ее покойных мужей, и в заключение о том, на что пошел упрямый патологоанатом.
Виталий Николаевич смотрел на нее так, словно видел в первый раз. А когда Яна завершила историю, рассказав о своем путешествии с норвежским ученым в тверскую глушь, о кладбище, где они нашли Алексея, и о том, что троица запланировала, он даже начал икать.
– Ик… Ой, извини! Ик…
– Ты попей водички-то, попей, – налила ему Яна принесенной минералки.
– Можно я немного помолчу и подумаю? – жалостливо глядя на нее, спросил Виталий Николаевич.
