— …для остальных из вас. Поэтому поднимите свои бокалы и поздравьте его с великолепным достижением!
Девятый вал бутылок взметнулся к потолку.
Жаба заметался:
— Пива! Дайте мне кто-нибудь пива!
Блудный Сын наклонился и сунул ему свой «Роллинг рок». Жаба отсалютовал бутылкой собравшимся, моргнул раз, другой…
— Ох, черт! — вырвалось у Юного Почтальона.
— Блин-блин-блин-блин-блин! — тихо застонал Пессимист.
Жаба глубоко вздохнул и с большим жаром начал во весь голос:
— За Блудного Сына…
Не успел он закончить тост, как Клайд со сдавленным рыком кинулся сквозь толпу, прянул в воздух, как олень, и бросился на пухлого низенького Жабу. Замедленная съемка, если желаете: глухой звук впечатавшихся друг в друга тел, животный стон Жабы, бутылка пива, вылетевшая из его руки, красивой дутой пронесшаяся над головами аналитиков и вдребезги разбившаяся о стену, фонтан сверкающих осколков и пивной пены. Всеобщее потрясенное «а-а-а-ах», когда Жаба не удержался на ногах и грохнулся на пол, Клайд, потерявший равновесие и шлепнувшийся на Жабу сверху; аналитики, инстинктивно зажавшие рты ладонями; квадратные глаза; истерический взвизг Лулу Хейфеншлифен и, наконец, зловещая тишина.
Глава 11
Клайда уволили на следующее утро. Сбив Жабу с ног кавалерийским наскоком, так что тот лишился чувств, перекатившись через него и порезав Жабью длань осколком разбитой бутылки — настолько удачно, что пришлось ехать в больницу и накладывать двадцать три шва, он расшевелил такие силы в глубинах отдела кадров, что другие варианты наказания даже не рассматривались. В восемь утра его вызвали в Жабий кабинет, пригласили войти, поманив забинтованной рукой, и через две минуты проводили к лифтам. Ни проводов, ни двухсот долларов, собранных сотрудниками по кругу. Если верить Лулу, Клайд стал пятым аналитиком, которого уволили подобным образом, и по праву занял место в почетном списке. Итак, в хронологическом порядке:
1. Аналитик, который заперся в кабинке туалета и не выходил три дня.
2. Аналитичка, каждый день сбегавшая с работы в пять часов, чтобы успеть кое-что прикупить, пока открыты магазины. Несмотря на личные отношения кое с кем из начальства — ну а как без этого? — она вылетела в два счета, неосторожно похваставшись несколькими парами туфель по пятьсот долларов, купленными на корпоративную кредитку.
3. Аналитик, который однажды утром встал с постели и забил на все переживания: появлялся в Банке в футболке, уходил на ленч на два часа и бешено огрызался на начальство, осмелившееся приблизиться к нему с просьбой сделать что-нибудь по работе (лично я считаю это городской легендой корпоративного мира, но Лулу настаивает на достоверности истории).
4. Аналитик, в качестве первоапрельской шутки наваливший огромную кучу дерьма в кожаное кресло нашей Рыбы.
Последний, этот парень с кучей дерьма, впечатлил меня больше всего. Ну скажите, какому мыслящему существу придет в голову смешать человеческие экскременты и Самую Холодную Рыбу в Пруду, две столь же несмешиваемые субстанции, как масло и вода? Я даже не пытаюсь постичь ход его рассуждений. Неужели он ожидал, что Рыба утром приедет в Банк, потыкает в коричневую кучу чернильной ручкой с золотым пером, с озадаченным видом поскребет подбородок («черт возьми, как это дерьмо сюда попало?»), затем схватится за бока и зайдется в приступе неудержимого хохота, так, что слезы потекут из глаз? С другой стороны, идея сей неординарной шалости родилась, наверное, в четыре часа утра после нескольких недель интенсивной бессонницы; должно быть, бедняга аналитик утратил чувство реальности и слегка съехал с катушек от передозировки кофе. Да, теперь, хорошенько поразмыслив, я понимаю, как это могло произойти.
***
Исчезновение Клайда напоминало трюк иллюзиониста: буквально минуту назад сидел перед своим компом с чашкой утреннего кофе в руке, и вдруг — пуф! — Полностью Некомпетентная Секретарша собирает его вещи в коробку. Злобный Жаба со своими подпевалами-головастиками из отдела кадров не дали бедняге и пяти минут, чтобы обменяться с нами парой слов на прощание.
Вскоре после огорошившего всех ухода Клайда трое уцелевших членов Союза Четырех направились в «Старбакс» для перегруппировки. Союз Трех. Это уже не то.
— Невероятно, — подавленно сказал я, качая головой. — До сих пор не могу поверить.
Юный Почтальон согласно кивнул:
— Всем обломам облом, вот что я скажу. Пусть временами Клайд был, ну, как бы это помягче, — не в себе, но я буду по нему скучать.
Пессимист вел себя как-то особенно тихо во время утренней экзекуции. Повернувшись к нему, я спросил:
— Что с тобой, приятель?
Он пожал плечами:
— А что со мной? Такое происходит постоянно. Взглянем правде в глаза: текучка в инвестиционных банках очень высокая. Люди приходят и уходят. Необходимо принять случившееся и жить дальше.
Левое веко Юного Почтальона задергалось от отвращения.
— Что значит — жить дальше? Мы о Клайде говорим! Не забывай, у нас всех рыльце в пушку, мы все знали о его плане! Тебя вообще-то совесть не мучает?
Пессимист усмехнулся:
— Поверь мне, мы за это тоже поплатились.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну как же, — начал объяснять Пессимист. — Насколько я понимаю, я потерял двадцать пять тысяч, а вы оба — по пятнадцать. Теперь скорее всего этих денег нам не видеть как своих ушей.
Господи, картина с аукциона, с индейцами в пироге! В суматохе последних часов я как-то не подумал о последствиях увольнения Клайда.
— Черт, — огорчился я.
Юный Почтальон стоял с убитым видом, когда мы заказывали кофе омерзительно разговорчивой продавщице, никогда не испытывавшей жесточайшего удара судьбы — потери коллеги и пятнадцати тысяч долларов в один ужасный миг. Но нет, — разве не этому я научился за свое краткое пребывание в инвестиционном банке? — деньги приходят и уходят, и вообще человеческие отношения бесконечно ценнее какого-нибудь шкафа, полного новых галстуков и рубашек (плюс новенький миниплейер для ровного счета).
Пятнадцать тысяч долларов. Иисусе!..
Деревянной рукой я поднял чашку с капуччино и с трудом выдавил:
— За Клайда, и да найдет он точку опоры в огромном мире за стенами Банка.
Пессимист и Юный Почтальон мрачно повторили:
— За Клайда.
У меня было меньше часа для размышлений о тягостях и невзгодах жизни — вскоре вашего покорного слугу вызвал Британский Чокнутый. Босс лелеял свой навязчивый невроз — раскладывал документацию в аккуратные стопки, проверяя, чтобы края листков были выровнены до миллиметра.
— Закройте дверь и сядьте, — резко сказал он.
Не успел я опуститься на стул, как босс обрушил на меня град информации о новом мандате. Моя ручка так и летала по странице блокнота, когда я судорожно пытался конспектировать.
