Где расчеты предельной эффективности капиталовложений, наконец? Я просил сделать к десяти часам утра, а сейчас сколько? На моих часах — пол-одиннадцатого. НЕМЕДЛЕННО позвони мне и объяснись!
От: БританскогоЧокнутого@theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
Ваш анализ — возмутительная халтура. «Анерва» и «Патодженикс» объединились еще в августе, а у вас «Анерва» по-прежнему самостоятельная компания! И к чему идиотское упоминание о том, что «Серентикум» — «дочка» своей «мамочки»? Неужели я слишком многого хочу, когда требую от вас хоть йоту точности в работе?!
От: Сикофанта@theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
10.45…
От: БританскогоЧокнутого@theBank.com
Кому: Мнe@theBank.com
И еще: я сыт по горло идиотским форматом ваших таблиц. Меня не интересует, что это утвержденный шаблон Банка; я привык к оформлению документов, принятому в «Барклайс», и прошу с этого дня предоставлять отчеты в этом формате.
От: Сикофанта@theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
11.10…
От: Папы@yahoo.com
Кому: Мне@theBank.com
Сына, ты там как, живой? На прошлой неделе у матери был день рождения. Ее, знаешь ли, весьма порадовал бы звонок от единственного сына. Я пытался сгладить ситуацию, но мама до сих пор очень расстроена. Позвони ей как можно скорее.
От: Волокиты-Генерального@theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
Клайд, в 16.30 мы должны дать Клиенту предложение на оплату. Подними все сделки с североамериканскими золотыми шахтами на сумму свыше 500 миллионов и посчитай комиссию за консультацию как процент от инвестиционного капитала. Спасибо, приятель.
От: БританскогоЧокнутого@theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
Вы что, столько времени не можете изменить формат таблицы?
От: Пессимиста@theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
Мямлик, через пять минут идем пить кофе. И без возражений.
От: Меня@theBank.com
Кому: БританскомуЧокнутому@theBank.com
Отвали! Охренели все сегодня!
От: БританскогоЧокнутого@theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
ЧТО?!
Черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт…
План действий в экстренных случаях: отодвинуть клавиатуру, положить голову на стол, закрыть глаза, глубоко вдохнуть и на выдохе твердить мантру Пессимиста: Никто от этого не умрет, никто от этого не умрет, никто от этого не умрет, никто от этого не умрет, никто от этого не умрет…
Пока не перестанешь понимать значение слов.
В два часа ночи я пребывал в полусонном состоянии — тело конвульсивно подергивалось, словно в агонии, но когда я, вздрагивая, просыпался, то продолжал корпеть над таблицей — стало быть, еще не умер. Хитроумная стратегия устранения очередной ж… свелась к тому, чтобы сказать Британскому Чокнутому правду: сообщение предназначалось для Пессимиста, боссу не на что обижаться, к тому же я очень, очень извиняюсь. Я был отпущен с наказом вернуться к отчетам и одарен на прощание ледяным взглядом.
Пессимист и Юный Почтальон вернулись из Самого Унылого «Донатса» в Городе, и я едва не разрыдался от переполнившей меня благодарности, когда Пессимист плюхнул передо мной огромный стакан густейшего кофе и коробку с шестью пончиками. Я сожрал четыре из них, прежде чем он успел пересечь комнату и сесть за свой компьютер. Кофеин и сахар, попав в организм, слегка меня взбодрили.
— Блудный Сын совсем опсихел, скажи? — Пессимист сбросил туфли, отпил свой мокко и содрогнулся: — Говно какое… Кафешке чертовски повезло, что больше некому обслужить бедных каторжников вроде нас. Почтальоша, если этот гад тебя подкараулит, убегай по коридору, отбивайся и кричи, понял? Втроем мы его как-нибудь скрутим.
— Спасибо, — промычал Юный Почтальон с набитым пончиком ртом.
— Как там ранее совершенные сделки? — спросил я.
— Отлично. А твои отчеты?
Я потряс головой:
— Подыхаю. «Маленькая» просьба Волокиты посчитать комиссионные за консультацию как процент съела сегодня все мое время. Шесть часов задницу со стула не поднимал.
— Плохо тебе, приятель.
— A-а, такая наша судьба.
Я повернулся к монитору. Еще полчаса — закончить эти расчеты, затем два часа на то, чтобы разобраться и ввести Сикофантовы изменения в модель предельной эффективности капиталовложений, в пять утра — домой, стало быть, три часа на сон. Я не стал бы возвращаться к себе — что тут осталось до начала нового рабочего дня? — но завтра меня ждал вожделенный ужин с Женщиной с Шарфом. Вряд ли я прослыву опытным Казановой, если отрублюсь на ее диване.
— А где Стар? — спросил Юный Почтальон.
— Повел девушку в оперу. Обещал вернуться в три, — фыркнул Пессимист. — Настоящий несгибаемый боец, вот он кто.
Я закончил четыре вида расчетов, когда Юный Почтальон поднялся, закрыл дверь и сел на место Стара.
— Парни, мне нужно вам кое-что сказать.
Его голос слегка дрожал. Господи, только бы не новая истерика… Я покосился на него через плечо.
— Почтальоша, а нельзя оставить это до утра? Мне еще работать и работать.
Юный Почтальон неловко заерзал на стуле, не поднимая глаз.
— Нет, мне действительно необходимо вам кое-что сообщить. Сейчас.
Я вздохнул и повернулся к нему на стуле:
— Ладно. Выкладывай, в чем дело?
— Я… э-э-э… не знаю, как начать…
— Не тяни волынку, времени нет! Говори уже!
Он глубоко вздохнул, как ныряльщик перед погружением, и выдал:
— Я завтра увольняюсь.
Я с досадой отвернулся к монитору и снова начал печатать, но в комнате было странно тихо. Обернувшись, я уточнил:
— Ты ведь нас разводишь, правда?
Юный Почтальон грустно помотал головой.
— Ладно, Почтальоша, очень смешно, а теперь давай серьезно: ты прикалываешься?
Юный Почтальон выглядел так, словно его раздирали противоречивые чувства, — именно с таким видом сидел бы и я, поменяйся мы ролями. Он явно не шутил.
— Ты не можешь так поступить, — вырвалось у меня. — Не имеешь права! Сначала Клайд, потом Британский Чокнутый…
Я вскочил, внезапно взбесившись — несомненно, сил для бешенства придали съеденные пончики, — и заорал на Почтальона:
