– Ты ведь сказал, что мы женаты. И ты сам ко мне приехал.
Джек подавил стон.
– Да, но мы очень давно…
В темноте Джек почти не видел Мелани, но это не мешало ему ее чувствовать. Желание боролось в нем с совестью. Одно прикосновение, всего одно, какой от этого может быть вред… Но Мелани попросила развода, хотя она этого и не помнит… Мы больше не живем вместе… Однако сейчас она ждет меня, она меня хочет… Любить Мелани мучительно, а уйти от нее – невозможно.
– Останься, – прошептала она. – Не бойся, я не кусаюсь.
Джек расхохотался бы, не будь ему так больно.
– Еще как кусаешься.
Когда они занимались любовью, Мелани и кусалась, и царапалась. На коже Джека оставались шрамы, которые он носил с гордостью, но со временем они зажили и исчезли. Давно, очень давно они не предавались неистовой страсти.
– Мелани, ты не понимаешь, что говоришь, – хрипло пробормотал Джек. – Ты еще не оправилась от травмы, твои силы не восстановились.
Прийти сюда было безумием, нужно обходить спальню Мелани стороной, в панике думал Джек. Брюки стали ему ужасно тесны, да что там брюки, ему стало тесно в собственной коже, тело предало его. Джек услышал скрип пружин и шуршание шелка о шелк. Мелани встала с кровати и, подойдя к нему, остановилась на расстоянии вздоха.
– Какой же ты упрямый! – шутливо укорила она. – Я понимаю, ты стараешься поступать правильно, но мне чертовски надоело быть паинькой, это так скучно!
Джек хмыкнул.
– Вот уж кем ты никогда не была, так это паинькой.
– Слава Богу!
Мелани тихонько засмеялась низким грудным смехом, невероятно сексуальным. Джек почувствовал, что его подхватывает ураган, вихрь из тысяч неосуществленных желаний и тайных мечтаний, которые терзали его в последние несколько месяцев.
– Джек, прикоснись ко мне.
– Не могу.
– Можешь. Я снова хочу стать самой собой, и только ты можешь мне в этом помочь.
Джек понял, каково было Адаму, когда Ева искушала его яблоком.
– Нет, – застонал он. – Не могу, Мелани.
Он знал, что если займется с ней любовью сейчас, когда она не помнит существенную часть своей жизни, то позже она никогда его не простит. Та Мелани, которая с ним развелась, была полна презрения и негодования. Он должен поступить по совести, должен и собирается, но, черт побери, как же это было трудно!
Мелани обняла его за талию и потерлась щекой о его грудь.
– Ну не будь ты таким трусом, – поддразнила она.
– Я не трус.
Луна выглянула из-за облака, и комнату залил серебристый свет, неожиданно озарив лицо Мелани. В ее широко раскрытых глазах горела страсть, и Джек не смог устоять перед искушением этих глаз, перед призывом чувственных губ. Он склонился к Мелани и коснулся ее губ своими. Я тебя люблю, говорил его поцелуй, я буду любить тебя всегда, что бы ни случилось. Джек нехотя отстранился и очень медленно поднял голову. Ресницы Мелани затрепетали, глаза открылись, и Джек увидел, в них слезы.
– Когда-то тебе нравилось меня целовать, – немного смущенно, немного разочарованно прошептала она.
Ему хотелось стереть ее слезы поцелуями, обнять ее и своей любовью развеять ее печаль, прогнать боль. Но Мелани сейчас было нужно совсем не это: ей нужен не фантастический мир, пусть и прекрасный, а реальность, нечто стабильное.
– Мне и сейчас нравится.
– Но ты меня не хочешь?
Еще как хочу, милая, подумал Джек, но мой долг – тебя защитить, даже если защищать придется от меня самого. Джек нежно погладил ее по щеке и сказал совсем другое:
– Ты пока еще не совсем поправилась.
Мелани фыркнула, выражая свое недовольство.
– Я поправилась. Посмотри на меня. – Она подняла руки, и лунный свет озарил ее стройную фигурку и полную грудь. – Я совершенно здорова.
Да, ее тело выглядело совершенно здоровым, более того, оно было прекрасно. Джек не мог отвести взгляд от ее груди, ему было тем труднее это сделать, что шелковая рубашка натянулась и сквозь нее проступили очертания сосков. Он представил, как гладкий шелк соскальзывает с плеч Мелани, скользит по бокам, по животу, открывает взгляду треугольник темных волос у сочленения бедер. Джеку нравилось сочетание гладкости кожи и шершавости упругих волосков. Как же он хотел ощутить теплое нагое тело Мелани в своих объятиях, погрузиться в него! Но этому не дано случиться.
– Спокойной ночи, Мелани. – Он вымученно улыбнулся. – Увидимся утром.
Оказавшись в своей комнате, Джек прижался лбом к двери, стиснул зубы и громко застонал, давая выход досаде и неудовлетворенности. Снова быть с Мелани, преодолеть разделившую их пропасть – это то, о чем он мечтал, но на что не имел права.
7
Ночью Мелани спала плохо, часто просыпалась, ей снились сумбурные, зловещие сны. Встала она рано, невыспавшаяся и неотдохнувшая. А все почему? Потому что ее муж к ней не притронулся! Мало того, он буквально сбежал из ее спальни. Память к Мелани пока не вернулась, поэтому ей оставалось только гадать, в чем дело. Почему они вообще спят в разных комнатах? Она чувствовала, что это неправильно, что так не должно быть. Она желала Джека и знала, что он ее хочет, между ними всегда существовало сильнейшее физическое влечение, и в этом смысле ничто не изменилось.
Увидев Мелани в столовой, Джек удивился:
– Ты рано.
Мелани улыбнулась и села за стол напротив него. Агата подала им кофе и горячие, только что из печи булочки.
– Я решила вернуться к нормальному режиму дня. – Мелани подлила в кофе сливки и положила сахар. – Это необходимо, если я хочу вернуть свою силу.
На последнем слове Мелани сделала ударение. Джек вопросительно посмотрел на нее, и она пояснила:
– Я хочу выздороветь окончательно и во всех отношениях.
Мелани разрезала булочку пополам, намазала ее джемом и, не сводя глаз с Джека, откусила небольшой кусочек. Немного джема размазалось по ее верхней губе, она невинно улыбнулась и медленно облизнула губу. Из горла Джека вырвался то ли хрип, то ли стон, но Мелани словно не слышала. Облизнувшись, она довольно промурлыкала:
– Ммм, как вкусно!
Затем она взяла чашку с кофе и, встав из-за стола, направилась на террасу. В дверях она обернулась и одарила Джека ослепительной улыбкой.
– Желаю приятно провести время. Увидимся вечером.
Мелани ушла. Она надеялась, что теперь Джека будет весь день терзать тот же жар, что не давал ей покою прошедшей ночью.
План Мелани удался, Джек действительно не находил себе места, и чем выше поднималось солнце, чем жарче становилось, тем сильнее росло его нетерпение. Он попытался сосредоточиться на делах, позвонил в офис, но даже в телефонной трубке ему слышался голос Мелани. Наверное, во всем виновата жара, решил он и опустил жалюзи. Но полумрак в комнате напомнил ему, как Мел сидела на кровати в шелковой ночной рубашке, такая теплая, чувственная…
