Она выбирала гроб – самый дорогой, обитый белым бархатом – и обещала себе выяснить, кто довел девочку до самоубийства. Смотрела, как Настю хоронят на лучшем элитном кладбище, – и клялась, что скоро обязательно появится еще один песчаный холмик. Она утешала изнемогающую от слез сестру и понимала, что нет таких слов, которыми можно утешить в такой ситуации. Только месть – достойная, жестокая – придаст обломкам и ее, и Катиной жизни хоть какой-то смысл.
Настюша, Наська-букаська. Крашенные в платиновый блонд кудри, огромные глазищи, стройная фигурка. Ты была создана для любви, обожания, преклонения, счастья.
А какая-то тварь тебя уничтожила. Безжалостно. Навсегда.
Он за все заплатит.
Спи спокойно, милая девочка.
А он свое обязательно получит…
Скорее на работу – забыться в многочисленных деловых вопросах, переключиться, не думать. Быстрее к Андрею – громадный, хамоватый, он анестезирует все беды. Такого страшного горя еще никогда не было. Но вдруг от его общества уйдет хоть часть боли?..
– Привет, Жанн! Ты в порядке? Как со здоровьем? Неважно выглядишь, может, отпуск?
В его голосе слышалось искреннее сочувствие. Странно, но, похоже, шеф даже соскучился. Наверное, привык к тому, что его третируют, без вечных замечаний и нотаций, оказывается, ему уже не по себе.
– Жанн, ты прикинь, меня одна коза тут недавно домогалась. Мобилу мою откуда-то узнала. Мне по приколу посмотреть захотелось на девочку. Номер-то этот максимум десять человек знают, – распинался Андрей, щелкая кнопками сотового телефона. – Встретились, ей лет двадцать, погуляли. Ну и все, завязывать пора, я же типа женатый мальчик. А она говорит – я с собой покончу. Чего тут скажешь? Давай, если такая дура! Вот, смотри, у меня и фотка ее осталась.
Она уже догадалась, чья это фотография. Не знала только, что у Наськи-букаськи был такой взрослый счастливый взгляд…
Настюша, глупая девчонка. Попасть под обаяние Андрея просто. Найти его номер в записной книжке телефона тети еще проще.
В шестнадцать лет абсолютно не важно, куда сделать шаг, в жизнь или смерть. Главное – чтобы красиво, эффектно.
Настя была слишком похожа на Катю. Любовь до гроба, или гроб без любви.
И слишком похожа на свою тетю, то же умение идти к своей цели, не обращая внимания ни на что…
А Андрей – он, оказывается, все-таки точно такой же, как тренер. Такая же скотина. Эгоцентрик, эгоист. Я хочу, я получаю. Все остальное – за скобками. Даже если речь идет о жизни молодой глупой девчонки.
Он все перечеркнул, все уничтожил.
И смерть – слишком ничтожное наказание для такого чудовища.
Нет, он будет жить. Будет. И каждый день его станет начинаться с одной-единственной мысли: «Лучше бы я умер…»
…Боль стала такой мучительной, что Жанна не выдержала. Переступила через спящих на полу бомжей, подошла к решетке и закричала:
– Лейтенант! Лейтенант, вызовите мне «Скорую помощь»!
Заснувший за столом милиционер отмахнулся от ее голоса, подложил под голову локоть и громко захрапел…
* * *
В больнице боль растворилась, уснула. Словно и не было этого острого ножа, вспарывающего внутренности. Худенькая медсестра сделала один-единственный укол – и Жанна Леонова сразу прекратила скрипеть зубами от жутких мучений, расслабилась, с удовольствием вытянулась на чистой свежей постели. После ночи, проведенной на деревянной скамье в кутузке, в обществе вонючих бродяг, больничная кровать показалась лучшим местом на свете.
Заснуть бы теперь. Ни о чем не думать. Набраться сил для того, чтобы выиграть, победить, уничтожить Андрея.
Но спать нельзя. Скоро приедет адвокат. И надо продумать свой рассказ, подробный и неэмоциональный. Надо все вспомнить…
…Периодическая выборочная прослушка рабочих кабинетов сотрудников «Pan Zahar Group», включая руководство, еще после гибели Насти, около двух лет назад, позволила понять: Виктор Паничев намеревается разорить компаньона. Это оказалось приятной новостью. Но не настолько, чтобы отказаться от плана по уничтожению Андрея. Такие, как Захаров, преодолевают любые препятствия. У него заберут одно предприятие – он организует новое, еще более прибыльное. Скорее, этой информацией можно было воспользоваться для того, чтобы синхронно с действиями Виктора нанести удар, от которого Андрей не оправится. Самым болезненным для человека его склада является невозможность заниматься бизнесом вообще. И, конечно, изоляция. Оптимальный вариант – обвинение Захарова в совершении тяжкого преступления. Репутация испорчена окончательно, а долгий срок наказания предоставит ему возможность понять, что чувствуют люди, когда их лишают самого дорогого.
– Жанна Сергеевна, Светлана сказала, что сама домой поедет, – согласно инструкции, проинформировал по телефону работавший в тот день с женой Захарова охранник Толик. – Она находится в салоне, но строителей тоже, кажется, отпустила.
Скорее туда. Возможно, жена Андрея встречается с любовником. Плевать на девушку, а эти сведения можно выгодно использовать. Сам Захаров не утруждает себя соблюдением супружеской верности, однако измена жены вряд ли оставит его равнодушным…
Любовника в салоне не оказалось. Но там было кое-что получше!
– Девочки, я не знаток, но это, похоже, яйцо Фаберже! – воскликнула Жанна, любуясь сверкающей кружащейся балериной. – Андрей так обрадуется этой находке! Компания поддерживает отечественную культуру, и если изделие подлинное…
– Не надо! Жанна Сергеевна, не говорите ему ничего, – взмолилась Света. – Я хочу его продать, мне нужны деньги на салон, Андрей и так слишком много потратил!
Она сделала вид, что поверила этой так легко читающейся на лице лжи. А через неделю положила перед ней распечатку разговора с Полиной, состоявшегося в автомобиле. Из которого следовало, что Света тоже не прочь оставить мужа на бобах.
– Не говорите ему ничего! Я люблю его! Деньги все портят, – рыдала Света.
Жанна смотрела на черные дорожки туши на щеках Светланы и понимала: не жаль, совершенно ее не жаль. Все, что имеет хоть какое-то отношение к Андрею, теперь вызывает лишь одно чувство – жгучую ненависть.
Света была на седьмом небе от счастья, когда Жанна предложила ей действовать вместе. Ее смущало только одно: что ждать разорения Андрея придется долго. На лице жены Захарова отражалась такая искренняя радость, что малейшие сомнения исчезли: Света известную ей небольшую часть информации не обнародует ни при каких обстоятельствах.
План предстоящих действий возник мгновенно, и чем больше Жанна его обдумывала, тем больше он ей нравился. Действительно, все сходится идеально. Представить Полину покупателем, до поры до времени не афишируя ее роли. Составить договор таким образом, что в случае смерти продавца все деньги возвращаются покупателю. Вынудить Андрея приобрести яйцо (а он, конечно, не сможет пройти мимо такой вещи и большого количества информационных пряников). Потом девчонку убрать, попытаться обвинить в совершении преступления Андрея. К тому времени Паничев как раз должен нанести решающий удар. И вот все получается более чем логично. Захаров отправляется в тюрьму и подыхает там, как собака, в страшных мучениях. Пусть поймет, каково это – страдать, и не иметь возможности что-либо изменить, и проклинать каждый новый день, потому что он приносит новый приступ боли.
