— Понимаешь, когда его долго не вижу, начинаю себя жалеть, Думаю о том, что молодость проходит, а я все одна. Каждый новый день похож на предыдущий, и ничего не происходит. Только когда он рядом, весь мир наполняется красками, становится веселым и радостным. Сердце мое переполняется такой любовью и нежностью, что я готова одарить ею весь мир! Я очень с ним счастлива. Нет, думаю, не жалею. Просто людям всегда чего-то не хватает, где бы они ни жили. Да и по родителям скучаю. К тому же… — Раиса задумалась.
— Что к тому же?
— Понимаешь, ему скоро двадцать шесть. Он всего на несколько месяцев меня старше. Я все думаю, что же случится, когда ему двадцать шесть лет исполнится. Страшно мне, Василиса. А вдруг я ему надоела, вдруг я для него постарела? — Рая была расстроена.
— Ты что, Раечка, милая! — Василиса прижала ее к себе. — Не смей так думать, ты самая красивая, милая, добрая, веселая. Вы с ним столько пережили вместе. Да к тому же ты сказочной магией владеешь в совершенстве! Какая старость тебя может пугать? Забыла, как Алевтину Федоровну от старости вылечила?! Не думай так, пожалуйста, не думай. Ты же сама только что говорила, что надо верить и любить. Он объяснит тебе позже, почему так долго надо было ждать.
— Да, Василис, говорила, и действительно так думаю. Просто если он женится там на другой, то я не смогу вернуться. Понимаешь? Я не смогу видеть его с другой, пусть даже самой лучшей женщиной в мире.
— Ты самая лучшая женщина в мире! Самая, самая!
Рая с Василисой стояли молча у окна и глядели на звездное небо. Каждая думала о своем, но мечта у обеих была одна. Только бы их никогда не покидали любимые, и только бы никакие силы не смогли их разлучить. Едва девушки отвернулись от окна, как звезды запрыгали по небу и нарисовали на нем огромное сердце, которое мерцало и переливалось, и оттого казалось, что оно бьется.
* * *
Несколько следующих дней прошли совсем без событий. Игоря на работе не было, а телефонами они почему-то не обменялись. Раиса, видя огорченную подругу, разузнала у знакомых, куда он подевался. Оказалось, у Игоря что-то случилось дома. Что именно, он никому не сказал, только на работу выйти не смог.
— Рая, ну разве так можно? — Василиса чуть не плакала.
— А ты как думала, разве только любовь у людей на уме бывает?! Мало ли что случиться может.
— Да я понимаю, но неужели можно вот так — раз! — и пропал человек?
— А как он должен был тебя предупредить, а? У него что, твой телефон есть?
— Нет.
— Вот и успокойся, не в тебе причина. Подожди, завтра объявится.
— Рай, а ты колдовать здесь пробовала? Не как с настойкой, а серьезно?
— Ха! Серьезно! Настойка — самое серьезное колдовство, хотя оно и не колдовство вовсе, а только правильное смешивание трав. А что это ты про колдовство спрашиваешь? А? Хитрюга! Ведь не просто так, да?
— Ну, я подумала, может, в зеркальце какое посмотрим, или погадаем на него на чем-нибудь.
— Вот чего удумала! Ты свои сказочные замашки брось! Сам вернется! — настойчиво посоветовала Раиса. — А если честно… Как тебе сказать… Поначалу пробовала колдовать несколько раз, потом предупредили меня, что нельзя этого делать. Баланс вроде как нарушается между реальным и сказочным миром. А мне так тяжело по началу было. Вижу: столько несправедливости, которую можно было бы исправить одним только заклинанием, — но нет, табу. Так что и ты старайся быть осторожнее. Помни, что у тебя всего три возможности поколдовать, да и то одно — чтобы домой вернуться. А с двумя другими аккуратна будь, на ветер лишних заклинаний не бросай.
— Да я поняла уже. Знаешь, Раечка, а мне здесь нравится, хоть и сложнее тут жизнь устроена. Только по Горынычу с родителями скучаю. — Василиса задумалась. — А наших здесь много, Рай, как думаешь?
— Я не думаю, я знаю. Много не много, но есть. Кто-то, как и ты, на время. Кто-то, как я, быть может, навсегда. А кто-то только думает, что навсегда…
— А ты обратно не хочешь, если Сириуса в расчет не брать?
— Нет, без него не хочу. Да и привыкла я здесь. А с ним мне все равно, где жить. Иногда, конечно, тянет к родителям, к друзьям. Хоть и видимся с ними регулярно, только скучать не разучишься. Иногда так хочется поделиться радостью, или в плечо поплакать, чтобы мама по головке погладила, или папа совет дал… Но если случится так, что мы не сможем с ним там вместе быть, буду здесь строить жизнь по-настоящему, забыв о сказке, как о сне. — Глаза Раи наполнились слезами.
Василиса тепло обняла ее и попыталась утешить:
— Понимаю, понимаю, Раечка. Все будет хорошо. Не может не быть. Это просто испытание: кому-то жизнь дает счастье сразу, но такое редко бывает долговечным, а кому-то — только после тяжелых и долгих испытаний, но уже на всю жизнь!
— А ты не перепутала, Василис? Может, ты и не Прекрасная вовсе, а Премудрая? — Рая обняла ее и поцеловала в щеку.
На город спустилась ночь, а вместе с ней пришел к Василисе и сладкий сон, в котором она снова увидела своего любимого. И все было так реально! Она чувствовала его губы, запах, тяжесть его тела… Но опять в самый интересный, в самый ответственный момент зазвенел будильник.
* * *
Утром, придя на работу, Василиса увидела под дверью библиотеки конверт, на котором красивым почерком было написано: «Василисе Прекрасной». Она подняла его, сумку бросила на стол, и дрожащими руками торопливо открыла конверт. Внутри были билеты на балет «Щелкунчик» и записка от Игоря:
«Прости. Я не пропал. Я помнил о тебе эти долгие два дня. Но не мог никак с тобой связаться! Очень хочу тебя увидеть. Не злись! Целую. До вечера».
* * *
Вечер прошел просто великолепно. Игорь встретил ее с работы, и они поехали в театр. Раиса посоветовала Василисе по этому случаю надеть синее обтягивающее платье. Оно было скромным, но очень шло Василисе, оттеняя ее светлые волосы и голубые глаза.
Девушка, приехавшая из сказочного Царства-Государства, в реальном театре была впервые, да еще попала на прекрасный балет. Она очень хорошо знала эту сказку Гофмана и очень ее любила. Как только в зале погас свет, Василиса сразу же погрузилась в действие на сцене. Рядом сидел он — ее любимый, и она уже твердо была уверена, что именно любимый, а не просто увлечение, не просто страсть.
Танцевальное действие буквально захватило ее. Вместе с главной героиней Машей Василиса с удовольствием превращалась из обыкновенной девочки в «маленькую мечтательницу» и переживала прекрасные, а порой и страшные приключения, уготовленные Мастером кукол, в лице которого была представлена сама Судьба. Она радовалась, как ребенок, победе Щелкунчика над Королем мышей и его превращению в прекрасного Принца. В финале Василисе стало грустно — погасли елочные и свадебные свечи, темнота поглотила снежный простор, елку и, наконец, Принца. А Маша вновь стала маленькой девочкой, которая прижимала к себе Щелкунчика и баюкала его, как ребенка. Театр будто приоткрыл Василисе истинную мудрость жизни, показав сколько тайн могут скрывать обычные вещи и люди, окружающие нас.
