Мы вошли в госпиталь.
Мясорубка. Вот что это напомнило. Свалка тел, бывших еще недавно людьми. Острый запах лекарств, крови и разложения. Я снова оцарапала руку и шла за Анаис на небольшом отдалении, по узкому проходу мимо импровизированных больничных коек, сколоченных наскоро по бокам коридора. Рядом со мной медленно ступал ирбис.
Я ни разу не заплакала, даже когда прямо на моих руках из жизни ушел молоденький солдат, почти мальчик. Но что я могла сделать? Я ведь даже не врач…
Ирбис им помочь не мог, я просила его. Бесполезно. Он лизнул солдата, но ничего не изменилось. Колотая рана не стала меньше. Потом я узнала, отчего бывают такие – от штыка, который крепили к винтовкам. Я погладила Серебряного. Поняла: он сделал все, что мог.
Жаль, как жаль, что я человек, а не волшебница. Что нет в моих руках силы изменить этот мир, остановить смерть. Сказать ей: «Подруга, здесь еще рано для тебя».
С того дня я начала учиться медицине. Прямо на практике, у лучших военных хирургов. Раньше я всегда смеялась над анекдотами про врачей, особенно над теми, где они пили и чокались с чужими частями тела в банке. А теперь мне не было смешно. Нет, я не стала алкоголичкой и не снимала стресс таким способом вместе со всеми, но я понимала, почему медики не брезгуют спиртным. Если бы не ирбис, я бы тоже пила.
Жили мы с Анаис в одной комнате. Медикам выделили большой, четыре этажа по пять спален на каждом, полуразрушенный дом на краю города. Мне не довелось пожить в общежитии в университете, зато теперь я получила этот, вне всякого сомнения, бесценный опыт.
По утрам на кухне можно было обменяться информацией, получить свою порцию подначек от старших коллег и чего-нибудь сладенького от Доминика или Жана.
Где они доставали конфеты посреди практически окруженного города?
– В какой руке?
– В правой!
– Молодец, – и Жан протянул мне яблоко.
Фрукт был в левой руке – он переложил его. Я видела это в отражении зеркала, которое было за его спиной, решила проверить честность. За последний месяц я ни разу не ошиблась, значит получить продукты стало еще труднее. Раньше, если я проигрывала, он медленно, со вкусом съедал зажатый в руке предмет, а потом сразу же доставал мне второй, такой же. Конфету, фрукт или шоколадку.
– Я тебя поймала, – показала ему на зеркало.
Он покраснел, это было так не похоже на него, что я даже испугалась.
– Но это не значит, что я тебе его отдам, – и я откусила от румяного бока. Медленно прожевала кусок и сказала:
– А вот больше номерочек не пройдет.
Жан был чуть выше меня, поэтому при разговоре с ним не приходилось задирать голову, можно было смотреть прямо в карие глаза, вернее на нос, он был у него самой выдающейся частью тела. А девчонки с этажа, когда думали, что я не слышу, обсуждали другое его несомненное достоинство. С этим самым достоинством перезнакомилась половина женщин дома.
Северная весна решила в этом году порадовать местных жителей. Днем солнышко грело, на деревьях распустились молодые, очень светлые листочки, а в глубине леса, что рос рядом с нашим домом, ухала сова. Я вдохнула полной грудью свежий запах.
Лес по соседству – это его гости на твоей территории. Я лично, вооружившись лопатой и тяпкой, которые с трудом раздобыла в сарае рядом, вырыла клумбы, посадила цветы и несколько видов лекарственных трав. Да, война! Но жизнь идет, а запасы никогда лишними не бывают.
– Неудачная операция? Скрываешь следы преступной халатности? – высунулся в окно Доминик. Он был по пояс голый и что-то жевал.
– Как дам тебе сейчас этой самой лопатой – и составишь моей жертве компанию! Иди лучше и помоги мне. Я цветы сажаю. – Он громко усомнился в моих умственных способностях, но спустился и сделал большую часть работы.
А потом пришли олени и поели все цветы, дикие кролики порывались уничтожить травы, но тут я была настороже. Заставила Доминика сделать для моего сада оградку. Как он ворчал! А Жан ходил рядом и скалился. Я рыкнула – тоже помог.
Но самое главное, енот повадился влезать в сарай и воровать вещи. Как ему это удавалось – загадка. Вчера вот утащил мою резиновую калошу, правую, последнее почему-то огорчило меня больше всего. Можно подумать, унеси он левую – я носила бы ее одну. Мне недавно выдали новую пару: пришел обоз из Вест-Адер. А я оставила их там, чтобы потом помыть. Пока полола грядки – испачкала. Что теперь делать с одинокой резиновой туфелькой? Отнести в пару ко второй, на растерзанье?
Мы работали в Истад уже четыре месяца. За это время я научилась определять виды кровотечения, правильно их останавливать, обрабатывать все виды ран и некоторые, несложные, зашивать.
Почта доходила плохо, столичные газеты передавали из рук в руки, как сокровище. Как-то мне довелось прочитать про министра Франс, они с мадмуазель Жюстин поженились, как и планировали. Церемония была скромной – военное положение, дефицит, особенно не разгуляться. Интересно, кого он поселил в том доме? Или хранит молодой жене верность?
Это было уже после того, как университет остался без мужчин. Мсье Франс поздней ночью неожиданно заявился в ателье. Вошел без тени стеснения, как хозяин. Попросил Оливье оставить нас наедине и, когда друг вышел из кухни, заговорил:
– Я принес вам документы на небольшой домик на Медной улице. – Неожиданно, неплохой подарок, бесспорно. Медная улица в нескольких кварталах от Посольской, только с чего бы это? – Вы мне нравитесь, я хотел бы видеть вас матерью своих детей. – У меня открылся рот. Вот это заявление. – Вы не будете ни в чем нуждаться, и я подтвержу ваши документы. – Уже интереснее.
– Я могу подумать? – Найти достойную причину для отказа.
– Можете, но при решении учтите: в Карлстаде никогда не существовало Меланики Нюгрен. А Сид-Адеру будет интересна история появления девушки, которая потеряла в поезде документы и через шесть дней после нападения на наследника, ровно столько, сколько нужно на путь из Лосс до Саомара, появилась в столице. – Я ничего не ответила. Действительно, какие ухаживания? Какие чувства? Вы мне нравитесь, поэтому будет так, как я сказал. Не хотите – заставим. Если и эти доводы не убедят, то можно и тюрьмой пригрозить.
– Надеюсь на ваше благоразумие.
Он ушел, а я стояла и размышляла: «Он точно родной сын мадам Мари?»
Через день пришло письмо от мамы, и я решила проблему излюбленным способом – я от нее убежала.
Аманду я не встретила, она вылетела другим самолетом. Наверное, распределили в другой город. Бои шли, не было конца прибывающим с моря войскам. Корабли топили, взрывали – кидали с самолетов снаряды. Но меньше их не становилось. Долматия побеждала числом, а не техникой. Основные силы они бросили на Такессию потому, что войска Саомара были сосредоточены на Востоке. Оттуда наступал Адамар. Наш север, вернее выход в море, они уже контролировали.
