Юлиан Лерой не поверил, как я узнала позже.
Руку боднула круглая голова, мол, чего расклеилась? Потрепала мощный загривок.
– Это ведь ты спас меня тогда? – Жаль, он не умел говорить…
Я оторвалась от ирбиса и поняла: что-то было не так. На кухне царила абсолютная тишина. И не мое общение с невидимым хранителем было тому виной.
– Фрекен, вы решили отравить двор?
Аманда молча поправила вновь выбившуюся прядь и перемазала лицо. Я поднялась из-за стола.
– Сидите, я хотел сообщить вам, что делегация из Саомара будет в восемь, за час до погребальной церемонии, – сказал Роланд и вышел.
– Он ничего не понимает в саомарской кухне, – грустно пожала плечами подруга.
– Не расстраивайтесь, фрекен Аманда. – Ее принялись утешать.
Вскоре инцидент был забыт, и я присоединилась к готовке.
Спать ушли глубокой ночью, довольные донельзя.
Если повара и слуги будут на твоей стороне, ни одна сплетня не пройдет мимо ушей, а информация, как известно, – власть.
Стук в дверь разбудил Аманду, но не меня. Я не спала ночью, лежала и смотрела в расписанный, словно звездное небо, потолок.
– Перестань, – Мэнди положила руку на мое плечо, – что было – не изменить. Не жалей о прошлом. Элиас примет любое твое решение.
– Ты знаешь?
– Кто-то же должен был отгонять дипломатов и солдат от палатки?
– Спасибо, – я повернулась к ней.
– Я заплету тебе косу, – погладила она меня по щеке, – иди, собирайся.
Мы вошли в зал за несколько минут до делегации. Элиаса среди них не было. Дурное предчувствие сдавило грудь. Отстояла бесконечно долгий час, о чем говорили – не слышала. Аманда придерживала меня, чтобы не упала.
– Добрый день, мсье. – Я обратилась к главе делегации, догнала уже в коридоре.
– Здравствуйте, мадмуазель, – удивленно ответил мужчина. Я говорила с ним по-саомарски, но при этом была одета по моде Такессии, да еще и сопровождали меня несколько человек охраны. – Чем могу быть полезен?
– Скажите, мсье Белами в Сверге?
– Мсье Белами покинул нас сразу за перевалом. Миссия задержалась, и он не успевал в Саомар на помолвку. За ним прилетел самолет премьера.
– Какую помолвку? – Я не узнала собственный голос.
– С мадмуазель Сусс.
Мы перебросились еще парой ничего не значащих фраз, и он ушел.
Похороны прошли как во сне. Я и Роланд были во главе процессии. Аманда шла рядом и не выпускала мою руку, тем самым давая понять – ты не одна. Если бы не эта поддержка, не прошла бы и метра.
О том, что они поженятся, я знала еще в университете, почему же эта не новая новость стала таким ударом? Будто маленькая бомба взорвалась внутри…
– Милая, Роланд зовет нас на конную прогулку.
– Не хочу. – Звездный потолок покоев много лучше реальности.
Сколько я лежу на этой постели? День? Месяц? Или год? Сколько раз усилия подруги растормошить меня оканчивались ничем? Я вставала только для того, чтобы удовлетворить естественные потребности. Мне не нужна была еда, но Аманда заставляла, кормила с ложки, словно малого ребенка. Я села, посмотрела на Мэнди – под глазами круги, губы дрожат, смотрит на меня, как мать на страдающее дитя. Что же я делаю?
– Прости меня, – обняла подругу.
– Ты вернулась? – Надежда засветилась в голубых глазах.
– Пойдем кататься. – Встала с кровати. Голова закружилась от резкой смены позы, но я удержалась. – Но я совершенно не умею управляться с лошадьми.
– Я тоже, – Мэнди сияла, – сказать по правде – я их вообще боюсь.
– Сколько я, – замялась, – сколько я изображала умирающую?
– Почти три недели…
– И какое сегодня число?
– Первый день зимы.
– Поздравь меня, Мэнди, – я улыбнулась как можно шире, – сегодня мне исполнилось девятнадцать.
– Скажу Роланду. – Я попыталась ее остановить. – Не бойся. Никаких пышных торжеств. Одевайся. Мы ждем тебя у конюшен. – Похоже, я многое пропустила. Аманда говорила «мы» о себе и Роланде.
Ничего уже не исправить, время не повернуть вспять. Да и нужно ли?
Королевские конюшни – вытянутое одноэтажное здание с треугольной крышей и изображениями лошадей, находилось на заднем дворе.
Жокейская шапочка немного давила на подбородок, а высокие сапоги были не разношены, но выглядела я великолепно. Жаль, оценить некому, Роланд никого, кроме Аманды, не замечает, а гер Юхан, как обычно, – кремень.
– Фрекен Меланика, – он поцеловал мне руку, – рад видеть вас в добром здравии. – Деликатен, как и всегда.
– Гер Юхан, – кивнула, – когда вы отбываете? – Он подвел меня к невысокой кобылке, подставил табурет и помог сесть на лошадь.
– Через два дня. – Я взяла любезно поданный повод. – Спину прямо. Не бойтесь, Ромашка умная и смирная кобыла. Я буду рядом.
Выпрямилась, хоть и хотелось распластаться ничком и схватить лошадку за шею.
Мы сделали несколько кружков по двору и направились в сторону королевского парка. Роланд и Аманда ехали впереди, жеребец молодого короля мерно ступал рядом с белой кобылой Мэнди. Она была так увлечена беседой, что забыла о своем страхе. Хотя увлечена она была не беседой, а скорее собеседником. Они шли так близко, что задевали ногами друг друга, извинялись и ненадолго разъезжались, чтобы снова столкнуться, – смешные.
Наблюдать за чужой любовью всегда немного грустно, особенно если ты одинок. Я повернулась к Юхану:
– Какие новости с фронтов?
– Мы отбили Северное море и прогнали корабли Долматии. Разведка донесла, что они движутся к Сид-Адер.
– Юхан, – Роланд и Аманда остановились и ждали нас, – что за разговоры с прелестной девушкой? Обсудите лошадей или, на худой конец, погоду!
– Сир, у меня информационный голод, боюсь, розой ветров Сверга его не утолить. Разрешите мне посещать университет, хотя бы вольным слушателем? – Я вопросительно посмотрела на мужчину.
– И мне, – вставила Мэнди.
– Хорошо, я подумаю, как это организовать, – Аманде он разрешил бы сейчас все. Девушка держала его за руку.
Вопреки моим ожиданиям в королевском дворце не было как такового двора. Военное положение, траур ли были тому виной, или так сложилось исторически, было мне неизвестно, а отрывать по таким пустякам Роланда казалось кощунством. Он работал как проклятый, день и ночь. Бесконечные совещания, выезды в гарнизоны и на верфи, вереница министров и дипломатов, но даже в таком графике он находил несколько минут для встречи с Амандой – и со мной, конечно.
