– Мам, ты и правда тоненькая, как веточка, – я покачала головой, – попробуй вот это. – Протянула ей шерстяное белое платье, оно было расшито красным и имело кушак. Может быть, оно не будет висеть, как остальные?
– Аделин, а сколько тебе лет?
Уже на «ты», точно спелись.
– Тридцать восемь, кажется… – Мэнди подвязала кушак.
– Я бы дала не больше тридцати. Вы как сестры. – Мама улыбнулась и подошла к зеркалу.
Шоколадные волосы ее водопадом спускались до пояса, белое платье подчеркивало женственность и хрупкость, карие глаза сияли. Она была одной из самых прекрасных женщин, что когда-либо ступали по земле.
Пожалуй, сейчас я могла понять Фредерика Белами…
– Фрекен, к вам адмирал с визитом, – сообщила улыбающаяся фру Анника, – сказать, чтобы зашел позднее?
– Пусть заходит, познакомлю его с мамой. – Я улыбнулась в ответ.
– Фрекен Аманда, Фрекен Меланика, – кивнул гер Юхан и застыл, заметив маму.
Она испуганно посмотрела на меня, я пожала плечами. Тогда она присела в реверансе, и ничего. Наш ледяной адмирал заледенел. Аманда хихикнула.
– Гер Юхан, позвольте представить вам мою мать – Аделин Дюран. – Отмер, подошел и поцеловал ей руку.
– Гер Юхан, вы надолго в Сверге? – спросила Аманда.
Не услышал. Он вообще ничего, кроме мамы, не видел и не слышал.
– Мсье, составите нам компанию за завтраком? – Мама попыталась вернуть его на землю и, взяв нас с Амандой под руки, направилась к двери.
– Где тут у вас столовая? Ведите скорей.
– Ничего себе ты влияешь на мужчин, – присвистнула Аманда, – так даже у Ники не получается.
– А как ты думала? Опыт, – серьезно ответила мама.
За завтраком у меня возникло острое чувство дежавю. Гер Юхан пожирал маму глазами, но она, в отличие от Аманды, стойко сносила восхищенные взгляды. Действительно, опыт. Подруга щебетала, мама смеялась, я молча жевала склизкую кашу. Вскоре к нам присоединился Роланд. Мы поднялись, приветствуя молодого короля. Он очаровал маму, мама очаровала его.
– Вчера вечером мы завершили работу. Профессор уже отправил образцы на производство. Партия будет в два раза больше, чем мы изначально рассчитывали.
– Когда? – Роланд подобрался и стал похож на хранителя, который лежал на полу.
– К обеду. – Он встал из-за стола.
– Оставляю вас, – обаятельно улыбнулся, – дела. Юхан, жду тебя в кабинете. – Нельзя заставлять ждать короля, адмирал вышел за своим сувереном.
– А пойдемте на конюшню! – радостно предложила Аманда.
За эти месяцы Аманда совсем перестала бояться лошадей, этому немало способствовал Роланд. Я же настолько увлеклась конными прогулками, что пересела с Ромашки на Стремительную. Молодую рыжую кобылку. При виде меня с морковкой в руках она оживилась, зафыркала и начала перебирать ногами.
– Как ты познакомилась с папой?
Мы неспешно шли рядом с мамой. Как оказалось, она прекрасно держится в седле.
– В таверне, – она улыбнулась воспоминаниям, – он только закончил столичную полицейскую академию и был на одном из самых первых обходов. А мы с подругами праздновали поступление в университет, они зачем-то потащились из благополучного центра к вокзалу. Три домашние девочки из аристократических семей, мы разительно отличались от остальной публики.
– Представляю. – Я засмеялась.
– Там к нам начали приставать, один из мужчин был особенно настойчив. Кто-то вступился, завязалась драка. Хозяин вызвал полицейских. Среди них был и Андре.
– Эта версия не так сильно отличается от той, что ты рассказывала мне в детстве. – Я остановилась.
– Прости меня, – она взяла меня за руку, – пожалуйста, прости. – Слезы побежали по щекам.
– Это ты прости: если ты не говорила правды, у тебя были на то причины, – вытерла ее слезы, – не плачь, прошу. Словно ножом по сердцу. – И она начала рассказ:
– Фредерик, как и я, был сиротой. Его мать застрелили, когда ему не было и пяти лет. Дядя Робер состоял в Совете. Высокопоставленный политик, он почти не бывал дома. Фактически мы были предоставлены сами себе. Росли вместе, небольшая разница в возрасте, всего-то три года, не мешала играм. Но уже тогда, в детстве, то чувство, что было между нами, нельзя было назвать просто дружбой. Мы любили друг друга. Неистово, по-детски. Ссорились, иногда даже дрались, – она горько улыбнулась, – расставались только перед сном, а когда дом засыпал, я перелезала через балкон, чтобы лечь рядом. В шестнадцать лет он уехал в закрытую военную академию и вернулся через четыре года.
– Ты не приезжала к нему?
– Нет, это было запрещено. Мы общались письмами. Описывали каждый свой день, начиная с того, что ели на завтрак, заканчивая тем, в какой позе уснули. В день моего семнадцатилетия он вытребовал увольнение и приехал в Саомар. Когда карета остановилась у входа, я была самым счастливым человеком в мире. Выбежала на крыльцо и смотрела, как он, повзрослевший и такой красивый, идет ко мне. – Она покачала головой.
– Он, верно, при виде тебя застыл, как гер Юхан, ведь и ты стала старше?
– Тогда я этого не понимала. Холодность, с которой он поцеловал мою щеку, была словно ледяной дождь. Он был на празднике меньше получаса и, отговорившись срочными поручениями, не попрощавшись со мной, ушел. Я рыдала несколько дней, потом отказалась есть, а когда слуги начали бить тревогу и пригласили врача, запретила себе думать о нем и ушла с головой в химию. – Она замолчала, погружаясь в воспоминания.
– Что было дальше?
– А дальше он уехал в Такессию. Он больше не писал мне, ни одного письма. Это было больно, очень больно. Я поступила в университет, познакомилась с Андре. Потом его выслали из столицы.
– За что?
– Тот мужчина, что приставал ко мне в таверне, оказался адамарским дипломатом, а Андре с размаху залепил ему в глаз. – Я хихикнула – папа был на хорошем счету, таким образом руководство хотело замять скандал. Убрать его ненадолго, с глаз долой. С Андре мы поддерживали связь, он отчасти заменил мне Фредерика.
– Как же я появилась на свет? – Снова горькая усмешка.
– В тот день был праздник. День объединения Союза. Слуг отпустили, дядя Робер отправился на прием, а ко мне приехал Андре. Мы замечательно провели время, танцевали, гуляли, он проводил меня до дома, признался в своих чувствах и поцеловал, уже в дверях.
– Ты любила его?
– Как друга, я всегда любила только лишь Фредерика. Я ничего не ответила, и он ушел в «Асторию». К тому моменту он занимал высокий пост в Ист-Адер, он стал правой рукой главы полиции герцогства и мог позволить себе лучший отель города. Как оказалось, свидетелем того поцелуя стал Фредерик. Это было страшно, мучительно больно и прекрасно одновременно. Итогом его ревности стала ты.
