Виновница торжества пока сидела. Как только лакеи подадут знак, табурет уберут, и высокие, выкрашенные в белый двери распахнутся, впуская высоких гостей. Я подошла к супругам и заняла место рядом, как и всегда.
– Ох уж этот этикет, – держась за поясницу, пожаловалась Аманда.
– И не стыдно, – пожурил ее Роланд, – я ведь пожаловал тебе титул, и такая неблагодарность. – Я уже знала, что ответит Мэнди, но все равно приготовилась слушать.
– Пф, Белами тебя опередил, – излюбленный ответ, – и вообще, я тебе уже двоих детей подарила, а ты мне – только титул, – убийственный довод.
Роланд не успел возмутиться, заиграла подобающая случаю музыка, и в зал начали входить гости. Такессийская аристократия все прибывала, приглашенные улыбались и кланялись, приветствуя и поздравляя супругу короля. Объявили саомарского герцога. Норд-Адер оказался приятным мужчиной шестидесяти лет на вид. Мы стояли не более получаса, все же гости были дисциплинированными и явились вовремя. Прошли к своему столу, рядом ждали мама и ее извечный спутник – гер Юхан. Адмирал неоднократно предлагал ей руку и сердце, пока она отвечала отказом. Но, полагаю, недалек тот день, когда она сдастся под его напором.
Официальная часть вечера всегда скучна. Аманда зачитала благодарственную речь. Гости сидели, будто набрав в рот воды. Но прошло немного времени, все привыкли друг к другу и завели беседы. Согласно распоряжению Роланда мы каждый раз по-новому рассаживали гостей. Помогало не очень; как только начинались танцы – тут же образовывались кружки по интересам и положению, конечно.
– Фру Аделин, насколько это необходимо? – Мама удивленно смотрела на Юхана. – Насколько необходимо сопровождать фрекен в Саомар? – договорил Юхан.
– Необходимо, – отрезала его недоступная мечта.
Роланд развел руками – мол, я тут не властен.
Репортеры Такессии были ручными. Никто не подбегал с объективом и не пытался сделать шокирующих фото. Когда королевскую чету фотографировали, я привычно отодвинулась к маме. На свои портреты в прессе у меня по-прежнему была аллергия, еще со времен Саомара. Наверное, поэтому газетчики королевства меня в основном рисовали, и не слишком похоже.
Начались танцы, и меня ангажировал несменный партнер – Хуго Хансен. Мы кружились в вальсе, а после он отправился за бокалом шампанского для меня. С сыном графа Лофгрена у нас была негласная договоренность: он развлекает на приемах меня, а я прикрываю его от отца, который вознамерился женить сына во что бы то ни стало. Взаимовыгодное сотрудничество.
Герцог Норд-Адер беседовал с Роландом, до меня доносился низкий смех. Я повернулась в другую сторону и оказалась нос к носу с гер Олафом – потомственным ювелиром королевского двора.
– Гер Олаф, – поклонилась мужчине, – рада видеть вас.
– Ваша Светлость!
Старый ювелир окинул меня восхищенным взглядом, что было ему, в общем-то, не свойственно, такого внимания от него удостаивались лишь бриллианты, чистые как слеза.
– Великолепное платье! – Он причмокнул губами. – Жемчуга прибрежных вод южного материка невозможно описать словами.
– Простите, гер Олаф, но это – искусная имитация. – Теперь ясно, что его так поразило.
– Фрекен, я, без ложной скромности, лучший ювелир королевства. Я не настолько стар, чтобы не отличить самый дорогой жемчуг мира от подделки. – Справилась с удивлением.
– Гер Олаф, на фру Аделин тоже не стекло? – Он нашел ее глазами.
– Стекло?! – Ювелир искренне расхохотался, его большой живот забавно подрагивал в такт смеху. – Ваша светлость, это рубины Адамара.
– Похоже, мне необходимо срочно восполнять провалы в образовании, – пошутила я.
– С радостью помогу вам в этом вопросе, – поклонился мне мужчина и ушел по своим ювелирным делам.
Откуда у владельца маленького ателье такие деньги? Не ограбил же он саомарскую сокровищницу? Через несколько дней я лично задам этот вопрос Оливье. В красках вообразила нашу встречу: как я войду в маленькую дверь и зазвенит колокольчик. Как друг удивленно выронит иглу и бросится мне навстречу. Радостное предвкушение разлилось в душе, а потом словно кто-то сжал сердце мягкой лапкой, сначала нежно, но с каждой секундой сильней и сильней.
Элиас…
– Фрекен, – улыбнулся мне Хуго, – вы обо мне мечтаете?
– Конечно, гер Хансен, – ослепительно улыбнулась я и приняла бокал, – больше ведь и мечтать не о чем!
– Вас зовет Роланд. – Он показал мне на короля, тот жестом приказал подойти.
Отдала пробегающему мимо лакею бокал и пошла, как на плаху.
– Мсье Донат, позвольте представить, Меланика вон Редлих.
Я присела в реверансе.
– Рад приветствовать вас, герцогиня. – У северного герцога был красивый голос, он словно обволакивал. – Его Величество сообщил, что вы будете присутствовать на свадьбе мсье Белами и моей дочери? – У меня похолодели руки.
– Разве Агата еще не замужем? – Мужчина в ответ расхохотался.
– Я не об Агате. – Он отсмеялся и продолжил: – Моя старшая дочь, Ребекка, станет супругой Премьера, – я выдохнула, – Агата выйдет замуж позднее. Бракосочетание с мсье Элиасом назначено на осень.
Мы говорили о Союзе, о новых течениях в искусстве и множестве других, безопасных вещей. Я умело поддерживала беседу. Без умолку болтать ни о чем научилась давно.
Что же могло произойти? Почему помолвка растянулась на несколько лет? Интересно, получается, они родные сестры и выходят замуж за отца и сына. Одна из них станет другой мачехой?
Элиас до сих пор не женат. Стало и радостно и стыдно одновременно, глупая улыбка не сходила с лица. Я шутила и флиртовала со всеми без разбору, словно опьянела от бокала игристого вина. Не помню, чем закончился вечер, но Хуго, кажется, начал показательно ревновать.
– Ника, проснись, милая, – Аманда пришла с самого утра.
– Ты опять захотела адамарский барбарис, а корабль не пришел?
Именно с таким вопросом она разбудила меня в прошлый раз. Обычно я просыпалась раньше всех.
– Ты, наконец, узнала о том, что Элиас все еще свободен?
Она не была настроена шутить. Я кивнула и уставилась себе на руки.
– Я все знаю, Мэнди, – посмотрела на нее, – знаю, что он все равно женится, знаю, что мы не будем вместе, но… – Подруга прервала поток внезапной откровенности и прижала меня к груди.
– Только бы ты была счастлива, только бы выкинула его из головы, – она поцеловала меня в макушку, – ну как можно быть такой умной и такой дурой при этом!
– Не знаю, – я рассмеялась в ответ.
– Я боюсь отпускать тебя в Саомар, – призналась подруга, – боюсь, что это сломает тебя.
– Брось, я почти гер Юхан, – она подняла брови в немом вопросе, – кремень.
