– Да, – я пожала плечами, – до полуденного солнцепека.
Мама спустилась позднее. Мы же с мсье Белами завтракали в тишине. Он не сводил с меня глаз, мне же просто хотелось тишины.
– Как же вы красивы, мадмуазель, – тихо сказал Фредерик.
Отставила чашку.
– Говорят, нам кажутся красивыми те, в ком мы видим свои черты. – Прищурился. – Ничего удивительного, мы же с вами родственники, дядюшка. – Встала из-за стола. – Жду вас на улице.
Мама кивнула.
Эгоизм, даже эгоцентризм – вот что руководило всеми моими действиями.
И знание собственной неправоты еще больше усугубляло странное равнодушие. Вязкое, словно кисель.
Автомобили. Опять… черные глухие коробки, маленькие окна и рычащий мотор.
Фредерик запретил брать лошадей.
Он, безусловно, был прав, но мне так хотелось бешеной скачки. Чувствовать силу и скорость животного под собой. Стук копыт, свист в ушах и ветер.
Бьет по щекам, треплет волосы, заставляет смеяться… заставляет жить.
За окном мелькали пейзажи. Столица – центр союза. Золотистая пшеница, кукуруза, маленькие домики.
А на юге сейчас цветет лаванда. Поля в это время становятся ярко-сиреневыми, и в воздухе разлит одуряюще чувственный аромат лета.
На пасеке собирают цветочный мед, и мыловары варят знаменитое мыло.
Виноградники, оливковые рощи. Любимый, чудесный юг…
– В Антони есть блошиный рынок. Не желаете посмотреть? – Фредерик смотрел на меня через зеркало в салоне автомобиля. Он сам был за рулем. Рядом с ним Тео, я и мама сзади.
– С удовольствием, – согласилась я.
Блошиный рынок – это как дверь в прошлое. Даже торговцы словно пришли из другого времени.
Волшебный мир старых вещей.
Фарфоровая кукла: розовые щечки, отколота рука, платье давно выцвело – видимо, она стояла на солнце. Потянулась и поправила шляпку на рыжих кудряшках. Волосы… живые.
Странное ощущение.
Маленькое белое детское пианино. Треснула краска, но оно по-прежнему поет. Коллекция жестяных паровозов. Чьи ручки держали эти игрушки? Были ли эти фигурки предметом спора в огромной семье или маленький принц равнодушно ставил очередной подарок за стеклянную дверцу?
Дети… сын…
Несбыточные мечты…
Забавно было ходить между торговыми рядами в сопровождении вооруженной охраны. Но таковым было условие мсье Премьера, а потом я так увлеклась процессом, что не замечала конвоя.
– Тебе ничего не понравилось? – ласково спросила мама.
– Все и ничего, – ответила я, и взгляд зацепился за зеленое стекло.
Протянула руку и извлекла из плетеной коробочки маленькие песочные часы.
Время…
Ускользающий сквозь пальцы песок.
Сколько нам отмерено судьбой?
Стоит ли тратить его на сомнения?
Условности, никому не нужные преграды…
– Полфранка! – обрадовался торговец.
Тео молча протянул деньги. Сжала стекло в руке.
– Часы? – улыбнулся Фредерик.
– Часы, – раскрыла ладонь.
– Что-то еще? – погладил пузатую колбу.
– Нет, – убрала хронометр в карман длинной юбки.
– Тогда в таверну?
– Пожалуй, – мама согласно кивнула.
И снова железный короб автомобиля для расстояния в четыре сотни шагов…
Антони – маленький, ничем не примечательный городок, совсем рядом с промышленной столицей. Почти как Лосс, только севернее, только солнце здесь белее, небо ниже, и даже в полдень можно показаться на улице, не опасаясь потерять сознание.
В середине лета бывают дожди, и ветер приносит прохладу. Разноцветные домики и выложенные темным камнем мостовые.
А на юге жара…
Под ногами белый известняк, им же отделаны здания. Красные черепичные крыши, на которых красуются кованые флюгеры. И прекрасный светлый храм в центре на площади. Я мечтала, чтобы под его сводами Грегори назвал меня женой.
Если бы…
Если бы не Аннель, если бы Софи осталась жива…
Была бы я счастлива?
И нужен ли теперь ответ?
«У дядюшки Жозе», – прочитала я вывеску.
– Здесь прекрасная кухня, – мсье Премьер открыл передо мной дверь.
Немного темный зал, большие квадратные деревянные столы и узкие лавки по бокам. Под потолком были развешаны пучки трав и длинные связки чеснока и лука.
Лето. Детство. Юг. Сид-Адер. Грегори и Софи. Втроем идем к заведению родителей подруги и хохочем.
«Мелисент, ты опять не слышишь меня?» – спрашивает Грэг.
«А? Что?» – прячу тетрадь с формулами в холщовую сумку.
«Софи, она опять читает на ходу!»
«Ботаник», – выносит вердикт подруга.
Поправляю очки:
«Я будущий фармацевт! – подымаю наверх указательный палец. – Ты ведь хочешь, чтобы твоя подруга изобрела какое-нибудь очень нужное лекарство?»
«Она хочет, – Грегори забирает у меня сумку, – у нее на ягоды аллергия!»
Запустила руку в карман. Время… Прошлое и настоящее… будущее…
Есть ли у меня будущее?
Мама извинилась и вышла в уборную. Мы остались с Премьером и Тео. Остальная охрана рассредоточилась по залу.
– Когда вы говорили о возможности нашего брака, – собралась с силами, – что вы хотели этим сказать? – Он еле слышно выдохнул.
– Лишь то, что юридически вы не являетесь родственниками.
– Вы правы, – посмотрела на мужчину, – юридически мы не родственники.
– Вы уже сделали заказ? – вернулась мама.
– Нет, – она села рядышком со мной, – мы с мсье Белами беседовали.
– Гер Нордин, – к столику подошел Лиам, – приехал Давид Лерой. Проводить? – Фредерик вопросительно посмотрел на меня.
– Да, Лиам, – поправила ворот блузки, – проводи.
– Вы дергаете тигра за усы, – серьезно сказал Белами. – А вернее – волка за хвост.
– Скучно, – Тео нахмурился, – нам не помешает небольшая встряска.
– Добрый день! – Давид поклонился нашей компании. – Мсье Фредерик, вижу, вам уже лучше.
– Немного, – спокойно ответил мужчина, – присаживайтесь.
– Благодарю. – Он занял место напротив меня.
У нас приняли заказ, подавальщица принесла квас и свежую выпечку.
Взяла круглую белую булочку и вдохнула неповторимый аромат хлеба.
