Посмотрела на собравшихся.
Грегори, Вероник, Агата, смотрит на наши руки. Норд-Адер. Где же его старшая дочь? Оливье, кивнула бывшему другу. Отвернулся.
– Где же прелестная хозяйка вечера? – посмотрела я на Сид-Адера. – Ей снова нездоровится?
– Совершенно верно, – ответил Давид, – у мамы слабое здоровье. Ей нельзя волноваться. – Улыбнулась мужчине. – Мсье Белами, позвольте украсть вашу прелестную супругу на следующий танец? – Элиас посмотрел на меня, чуть заметно кивнула.
– Разве я могу отказать сыну хозяина вечера?
– Мадам, – Давид подал мне руку.
– Мсье Лерой. – Светская гримаса, призванная выразить улыбку.
Прекрасная музыка, опытный партнер. Никакого удовольствия. Но рядом Элиас, не спускает глаз с нашей пары – и от этого знания становится тепло.
– Вы выросли на юге, – вдруг сказал Лерой.
– На юге, – подтвердила я.
– Вы выросли в Лоссе, – подняла на него глаза. – Вы – Мелисент Дюран, – пожала плечами.
– Откуда у вас эти сведения? – Чуть сильнее сжал мою руку.
– Мсье Франс любезно поведал о вашей маленькой тайне моему отцу.
– Вот как? Интересно, – этого следовало ожидать. Странно, что он до сих пор молчал…
– Я любил Софи, Меланика, – усмехнулась. – Она была моей парой…
– Парой? – удивилась я.
– Она была беременна… – у меня подкосились ноги. – Я болен, Ваша Светлость, я собственными руками подписал приговор династии Дане. Вы были шансом исправить содеянное.
– Шансом?
– Вы – Нордин и могли бы дать мне наследника.
– Насколько я понимаю, мое мнение вас не особенно волновало.
– Почему же, – оскалился, – я был недостаточно галантен?
– Достаточно, – вздрогнула.
– Случай оказался не на моей стороне, – продолжил Давид. – Смешная подруга Софи, которая так забавляла меня своей непохожестью на других, свидетельница ее убийства и наследница рода Нордин – одно лицо. Вы ненавидите меня, Меланика, – провел рукой по спине, – но как умело вы это скрывали, – смолкла музыка.
Снова подступила тошнота.
– Благодарю вас за доставленное удовольствие, – присела в реверансе.
Элиас почти в тот же миг оказался рядом.
– Мне нужно в уборную, – шепнула я супругу.
– Я провожу, – вежливая отговорка и мы направились куда-то в глубь особняка, туда, куда указал лакей.
Новая жизнь не дается просто. Но эти мученья стоят того, чтобы прижать маленькое тельце к груди.
Прополоскала рот. Умыла лицо.
Софи… почему все так…
Кто-то вошел в дамскую комнату. Агата? Выпрямила спину и увидела незнакомую женщину. Странное серое платье, небрежно замотанные бинтами запястья, круги под глазами, безумный взгляд.
Безумие…
Впервые я испугалась так сильно, ведь мне было что терять. Я схватила сумку и попятилась к стене.
– Беги, – взгляд очень светлых голубых глаз проникал насквозь, задевал нервы, – беги отсюда, Нордин! – Она махнула рукой, сильно, слетел бинт.
Рубцы, страшные рубцы.
«Она не раз пыталась уйти из жизни», – поняла я.
– Кто вы? – Я пыталась говорить спокойно, но голос не слушался.
– Кто я? – Она истерически рассмеялась. – Я Эвелин Лерой.
– Мадам Лерой, – у меня дрожали руки, – почему я должна бежать?
– Потому что иначе тебя ждет та же участь, что и меня! – Она заметила отсутствие подобия повязки на одной из рук. – Думаешь, я хочу уйти из жизни? – зло усмехнулась она. – Нет… – покачала головой. – Ты видишь эти шрамы?
Она в упор посмотрела на меня. Я кивнула.
– Они выше запястья. Много крови и почти нет риска для жизни.
– Зачем? – тихо спросила я.
– Он боится крови, – снова безумный смех, – уходит и не мучает меня. Милое наследство безумного отца. – Я похолодела.
– Отца?
– Да, – она улыбнулась. Страх парализовал мое тело. – Антуан Лерой. Бабочка. Слышала о таком?
– Бабочку казнили … – прошептала я.
– Настоящего Бабочку застрелил собственный сын. Я и Давид присутствовали при этой казни. А то, что показали в газетах, ты веришь газетам? – И она снова засмеялась. – Я живу в клетке с того дня, как Юлиан дал мне свое имя, у меня нет и не будет детей. Да-да, Давид не мой ребенок.
– А чей?
– Не знаю, – это показалось ей очень смешным, – какой-то шлюхи?
Кто-то начал колотить в дверь.
– Это за мной, – она подняла с пола бинт, – помоги!
Я обмотала ей руку. Эвелин открыла дверь.
– Мама, – прошипел Давид, – ты пропустила прием лекарства.
– Да, Давид, – покорная жертва, ни следа от той женщины, что только что говорила со мной, – прости меня.
– Меланика! – громко сказал Элиас.
Извинилась и быстрым шагом подошла к своему мужчине.
Я вцепилась в его руку, что-то теплое испачкало ладонь. Кровь. Я до крови расцарапала его.
– Прости. – Достала платок.
– Что случилось? Что ты узнала?
– Мсье и мадам Белами, – догнал нас Давид, – мсье Премьер и мой отец ждут вас в кабинете.
– Зачем? – насторожилась я.
– Отец приготовил подарок в честь вашего бракосочетания, – спрятала платок в сумочку, Лерой проследил за этим движением глазами, – следуйте за мной.
Тревога сдавила грудь. Я шла за Давидом, будто на смерть, такое странное чувство вызывали его немного рваные движения.
– Где же ваш отец? – спросил Элиас, я потянулась за оружием.
– Вероятно, они вышли на балкон, – пожал плечами Давид, – это там, – он указал на дверь, – я должен вернуться к гостям, – извинился Лерой-младший и откланялся.
– Не ходи туда, – остановила я Элиаса. – Эта женщина, мать Лероя, она рассказала мне о небольшом семейном секрете Лероев. – Он удивленно посмотрел на меня. – Отец Юлиана, Антуан Лерой, это он – Бабочка. Кто знает, что за сюрприз на балконе приготовили радушные хозяева этого дома?
– Ты права, – согласился Элиас, и ветер открыл балконную дверь.
Странная тень, стремительный прыжок – и огромный желтоглазый волк скалится на моего мужчину.
– Не двигайся! – крикнула я Элиасу. – Ко мне! – хлопнула себя по ноге. – Рядом! – призрачный зверь фыркнул в сторону несостоявшейся жертвы и лег у моих ног.
– Волк? – понял Элиас.
– Да, – положила руку на лохматую голову.
